Первозимок
Шрифт:
Мальчишки переглянулись. Радости от похвалы ни тот, ни другой впервые не испытали.
Мужчина понял их и вздохнул.
– Машина сейчас пойдет назад... Так что вас подвезут обратно. А Расхвата вашего...
– Он помедлил, огляделся.
– Расхвата мы похороним вот под этой ивой.
– Он показал.
– Вместе с Лаской. Они дружили, вместе охраняли народное добро, вместе бросились защищать отару... За хозяина останется на кошаре пока вот Егор... Итак, пойдемте, ребята...
Шофер уже возился около полуторки, рядом с женщиной появились еще люди, и мальчишки, подчиняясь районному начальству, в каком-то оцепенении машинально двинулись было к заурчавшей, зафыркавшей
Но, сделав лишь несколько шагов и будто вспомнив о чем-то, Петька вдруг круто повернул назад и бросился к Расхвату.
Упав перед ним на колени, он уже протянул было руки, чтобы в последний раз обнять своего друга, как тут же испуганно отдернул их назад, потому что думал - ему померещилось это: будто бы полоска шерсти на спине Расхвата, как от ветра, шевельнулась... Потом очнулся: нет! Это не померещилось ему! НЕ ПОМЕРЕЩИЛОСЬ! И заорал:
– Он жи-во-ой!
– Петька заорал, не обращая внимания на брызнувшие из глаз слезы, не стесняясь их, потому что это были слезы радости, слезы счастья: - Жи-вой! Живо-ой о-он!
– Не может быть!
– заторопился к Расхвату райисполкомовец.
Женщина с красным крестом на чемоданчике уже каким-то образом опередила его и тоже упала на колени рядом с Петькой:
– Да ведь он даже не замерз! Как мы не заметили этого!
– горестно воскликнула она, упрекая словно бы самое себя, а не кого-нибудь, хотя сама была ни в чем не виновата. И она принялась торопливо осматривать Расхвата, перебирая своими быстрыми, тонкими пальцами по его окровавленной шерсти.
– Две рваные раны - продольная и поперечная... Одна очень глубокая Клыком...
– бормотала она. И, оглянувшись через плечо сообщила районному представителю: - раны опасные! И собака в очень тяжелом состоянии. Но больше - от потери крови. Она жива! А организм у нее сильный! Иван Ильич!
– обратилась ветврач к подошедшему шоферу.
– Собаку надо срочно в ветлечебницу! Готовьте носилки!
– потребовала она. И тут же уточнила: - Хоть дерюжку какую-нибудь! А я пока ему инъекцию сделаю...
– Она распахнула прямо на земле свой чемоданчик и, быстро выхватывая из него какие-то коробочки, потом ампулки, шприц, все повторяла: - Удивительно! Прямо-таки удивительно!
Когда она делала укол, Петька и Сережка невольно отвернулись.
...До ветлечебницы Расхвата довезли живого - шофер не жалел бензина и гнал полуторку на полной скорости.
– А тут ему издохнуть не дадут! Будьте спокойны,- радостно заверил он мальчишек, усадив их рядом с собой в кабине, чтобы отвезти в деревню.
Зима ударила по-настоящему только к середине декабря. Она будто копила, копила, собирала воедино все свои зимние причуды и силы, чтобы обрушить их на землю сразу - так, что уж никому не приходило бы в голову искать в небе или даже припоминать незлобивые, ласковые приметы других времен года: шибанула морозами, хлестанула метелями, придавила землю непроглядной мешаниной серости - то ли облаком одним, то ли тучей такой - из края в край, от горизонта до горизонта и разразилась непрерывными снегопадами, так что уже через несколько дней за сугробами стало почти не видно изб, и только по дорогам да в поле свистела, завывала, и укрывая, и оголяя их одновременно, секучая, лютая поземка...
День вовсе сжался: встают люди - темно, на работу выходят в темь, идут с работы - снова темно, и спать укладываются при свете коптилок...
Долго ли справить свои дела в правлении вернувшемуся из больницы Савелию? А вышел уже за полдень. Оно бы и ничего для человека, не приступившего после болезни
Можно бы отправить туда и кого-нибудь другого, но по делам в райпотребсоюзе бригадир Елизар Никанорович, как правило, ездил сам... А тут исчез куда-то, как это часто и раньше случалось. Дело, однако, важное - ни много ни мало корову для общественного хозяйства выделили. Председательша сказала - такого ни пропустить, ни прозевать колхозу никак нельзя...
Случилась попутно и еще одна непредвиденная нагрузка: предупредили из района, что заодно представитель колхоза должен побывать в ветеринарной лечебнице и забрать с собой выздоровевшего от волчьих ран Расхвата.
У самого Савелия рука еще побаливала, хотя он рану считал пустяковой - заживала плохо. Таскаться лишние две версты на хромой лошади, да еще с коровой, Савелию было никак несподручно. Но приказ есть приказ.
Хотел было Петьку взять с собой, но передумал - бережливый и по-солдатски расчетливый, Савелий решил, что лишний груз для хромой лошади тоже ни к чему. Тем более что была надежда что-нибудь придумать по дороге, чтоб не брать пока кобеля из лечебницы... Пусть подоле отдохнет на казенных харчах и силу к лету нагуляет. Савелий возлагал надежду на ветеринаров - могли сказать: неплохо, мол, собаке еще «побюллетенить»...
С такими утешительными надеждами, получив корову, затем надежно привязав ее к задку розвальней, и отправился Савелий на край районного центра, как на край света, - в ветлечебницу.
– Поздновато вы...
– упрекнул Савелия вместо «здравствуйте» фельдшер.
– Мы вас в течение всего дня ждали. А собаку можно было взять еще больше недели назад. Она у нас и так за старослужащего - вроде как на сверхсрочной... И нам-то она полюбилась, да военные стали интересоваться... И парни из милиции тоже... Так что поспешить - было в ваших, а не в наших интересах.
– Вон как!
– удивился Савелий.
– Собака лично ваша?
– спросил ветеринар.
– Вообще-то не совсем... Но из нашего села...
– неопределенно ответил Савелий.
– Так что же сам хозяин за ней не приехал?
– А у нее... вроде как два хозяина! Главный - мальчонка совсем еще - Петька Самопряхин и еще один... Петьку не хотелось тревожить ночью, а днем - от школы отрывать. Да вы не беспокойтесь, довезу собаку до колхоза в целости и сохранности.
Фельдшера, кажется, удовлетворили эти объяснения. Но не совсем:
– От мальчонки или от пастуха вы что-нибудь привезли?
– спросил он.
– Нет, ничего...
– удивился Савелий.
– А что надо было привезти?
– Хоть что-нибудь!
– коротко ответил фельдшер.
– Лучше всего что-либо из одежды.
– И пояснил: - Чтобы запах мальчонки или пастуха был! Тогда собака вам больше стала бы доверять. А то ведь вы для нее сейчас совсем чужой.
«Вот те раз! Какой же я ей чужой!» - хотел было возразить Савелий, но почему-то решил на эту тему не распространяться.
– Как же вы ее повезете?
– вслух размышлял фельдшер.
– Надо, чтобы вы ее хоть покормили, что ли...! Да ведь она от вас и еду не возьмет! Не собака, а гордость для любого хозяина... Ну, хоть поприсутствуйте при кормлении. Для начала... Потом посмотрим. Идемте!
Из приемной они прошли вовнутрь лечебницы. За небольшой деревянной перегородкой в глубине довольно холодного, освещенного керосиновым фонарем помещения находился Расхват. Он сразу вскочил и стал напряженно глядеть сквозь проемы в дощатой перегородке на вошедших.