Первые шаги
Шрифт:
Вроде бы у японских самураев есть удар, который наносится одновременно с выхватыванием клинка из ножен. Только нэд не относился к их числу. Да и вряд ли так можно сразить уже готового к бою противника с обнажённым оружием. Если только какого-нибудь недоумка, что стоит раскрыв варежку.
Да к чему гадать, если Дармьерр банально выхватил меч и кинулся с ним на гаара. Тот отбил пару ударов, рубанул противника по правой руке, сбил с ног и оглоушил. Вот только со стороны всё выглядело как стремительное сверкание мечей. Бам! Бам! Бам! Бух! И всё. Злодей повержен. Даже смотреть не на что.
Рядовые
В общем, вражеский десяток… набранный, как потом выяснилось, по принципу "каждой твари по паре" из разных отрядов, наёмников и вообще хрен знает кого, не горевших желанием умереть за идею… тут же побросал оружие. Их споро согнали в кучу и отправили в подземелье. Правда, не сразу.
– Я распорядился, нирта. Пусть сначала мёртвых погрузят и отвезут, – сообщил мне Реер.
– Не сбегут?
– Куда им бежать то? – удивился гаар.
И вот теперь я смотрела на погребальный костёр. Хотя какое там, одно название. Тонкий слой деревянных обломков, собранных со всего замка. Недогоревших и полусгнивших, оставшихся от прежних хозяев, и наломанных вчера, со следами крови, зарубками от ударов и воткнувшихся наконечников. Тут можно было заметить огрызки разбитых щитов, расщеплённые древки, сломанные стрелы. Но если бы не бочки с маслом, которым были обильно политы и этот хлам, и заиндевевшие тела, ничего бы из нашей затеи не вышло.
– Нирта, – тихо окликнул меня отец Фергюс.
– Что? – обернулась я, уставившись на патера, который держал в руках факел.
– Сами зажжёте погребальный костёр, или это сделать мне?
Как-то из головы вылетело, что я тут полновластный владетель, утверждённый самим королём. Значит, и править, и судить, и воевать, и вести переговоры предстоит именно мне. Уже успела окунуться во всю эту круговерть с головой, а до сознания дошло только сейчас, когда пришлось провожать в последний путь воинов, доблестно погибших за царя и оте… в смысле за короля и королевство.
Протянула руку, последний раз окидывая взором погибших бойцов. Вон лежит Люц, нет Люциррон. Кажется так звучало его полное имя, а я его при жизни так ни разу и не назвала. А теперь он мёртв. Так изрублен и иссечён, что на ошмётки его кольчуги никто не позарился. Проще новую сделать. Рядом с Люцем – Олт – молодой парнишка из лесных отшельников, который был у нас возницей по дороге в крепость, а потом в Золотой лес. Левая половина лица, как у херувима, удивлённо смотрит на мир. Правая – кошмарная мешанина из застывшей крови, обломков костей и мозгов. Бр-р-р! Через два тела от мальчишки лежал гаар Тормалан, нет Тормалин, нет… Проклятье! Уже не помню!… В общем – Тор! Подло убитый в спину старый вояка уже никогда не попробует винца. Где-то в нижнем ряду навеки застыли гаар Твэгаррион, плотник Ортаммал, кузнец Традионил,
Да что перечислять, верных королю гвардейцев тут лежало больше двух десятков. Большинство из них я вообще не знала, даже не уверена, что видела их раньше, хотя бы мельком. Не все воины погибли в бою, иные были сначала предательски схвачены, а потом подло убиты. Может кто-то скажет, что казнены, мол, их судили. А судьи кто? Мятежники, изменившие присяге! Значит это всё равно убийство!
Одно радовало, что груда мёртвых злодеев была куда больше. И это не считая тех, что погибли под обвалом тогда, когда Клэр рубанул тёмный алтарь. Не ошибусь, если скажу, что мятежников там осталось больше двух десятков. Я невольно оглянулась в сторону обрушившейся горы. Да-а, этот завал мы разберём ещё не скоро.
Вновь устремила взор на штабель мёртвых тел, поверх которого собственноручно уложила останки найденной девочки.
– Кто это, – спросил священник.
– Последняя защитница замка, – откликнулась я, расправляя её платье и плащ.
Мелкие кости посыпались вниз, проваливаясь в зазоры между окоченевшими телами. Неважно, не пройдёт и часа, как яростный натиск огня превратит их в пепел. А прах потом перемешается, когда его будут закапывать. Правильно сказал Гам – старуха Смерть, она всех уравняет.
– Нирта, – вновь окликнул, бесцеремонно прервав мои размышления, отец Фергюс.
Наверно со стороны показалось, что я задремала. Вот что значит бессонная ночь. Сделала два шага вперёд и ткнула факелом в заботливо собранную шалашиком кучу мелких щепок и лучин. Масло надо сначала хоть немного раскочегарить, зато потом его хрен потушишь.
Я смотрела, как огонь с весёлым треском пожирает мелкую щепу. Как он перекидывается на другие деревяшки. И вот у же со злым шипением плавится снег и лёд, уносясь в морозный воздух лёгким дымком. Нос чует слабый запах горящего масла, а языки пламени жадно накидываются на успевшую им пропитаться одежду покойных. Но сейчас я видела не это, и не эта картина занимала мои мысли.
Мне показалось, что погребальный огонь пожирает не тела умерших. В этот миг он сжигал частичку меня самой, не переворачивая, а превращая в пепел очередную страницу прожитой жизни. Прошлое, в которое нет, и не может быть возврата. И уже никогда мне не стать такой, как прежде!
Говорят, что завораживающим танцем языков пламени человек может любоваться целую вечность. Честно скажу, что в тот раз весёлая пляска огненных сполохов надолго приковала мой взор. Не знаю, сколько я так простояла, но внезапно, будто очнувшись, обернулась и посмотрела на Фергюса.
– Ну что, нирта, пойдём? – спросил он.
Я лишь молча кивнула.
И вот мы уже тащимся вверх в гору по той самой узкой тропе, где вдвоём не разойдёшься. Поэтому нам и пришлось ждать несколько минут, пока на широкую полосу оставшейся после обвала дороги спустится Гэва, ведущая в поводу нарга, на котором, как король, восседал Хорх. Нет, ну не сидится им спокойно! Я бы точно с этой семейкой сцепилась прямо там, на дороге и даже завернула бы назад, если б не ещё одна пара знакомых, что двигалась впереди молодожёнов.