Первые товарищи
Шрифт:
— Что ты! Что ты! — замахали на него руками мальчики. — Ведь Шарик круглый, а он, видишь, какой худышка, точно пять дней не ел.
— Худышка, это правда! — сказал Мартик, и вдруг собачонка, услышав его голос, повернула голову и завиляла хвостом.
— Ах ты, бедный, — и Мартик приласкал песика, — ты точно и вправду Худышкой называешься, что оглядываешься на зов.
— А знаете, братцы, — предложил Принц, — мы назовем его Худышкой. Хорошо?
— Хорошо! Отлично, пусть он и будет Худышкой! — подхватило сразу несколько голосов.
— А только покормить не мешало бы! — сказал Сережа.
— Погодите, братцы, у меня есть сухарь в кармане! — вспомнил
— Ну, вот еще, будет она есть сухари! Ему овсянку надо сварить, — посоветовал Жучок.
Но Худышка преблагополучно съела предложенный Микой сухарь.
— Ах ты, бедненькая, бедненькая Худышка, — соболезновали мальчики и поочередно гладили ее мягкую черную шерстку.
Решено было просить у Василия Ивановича всем классом позволения оставить у себя собачку.
— Пусть она живет в комнате у Вавилыча, а мы будем давать ему за это по рублю в месяц, — предложил кто-то из мальчиков, и все нашли эту мысль как нельзя более удачной.
Василий Иванович выслушал малышей и, переговорив с начальницей, позволил приютить собачку. Вавилыч изъявил тоже полное согласие и за рубль в месяц обещал ухаживать за нею.
— А кормить ее мы будем сами. Если купить в складчину несколько фунтов овсянки, то ей на месяц хватит, — порешили мальчики.
И судьба Худышки была определена. Она осталась в пансионе г-жи Власьевой на попечении младшего класса.
В день ее принятия в пансион, Жучок слазил на чердак в сопровождении горничной Паши и притащил оттуда целый ворох соломы для постели Худышки. Мика Эрлер, как единственный, умеющий держать иголку в руках, сшил холщовую перинку и набил ее соломой. Мартик Миллер, собиравший потихоньку целую коллекцию разных ленточек, выбрал из них самую лучшую и повязал ее на шею Худышке. Черноглазый Жучок принес Вавилычу свою «собственную» большую фарфоровую чашку, на которой золотыми буквами была выведена надпись: «в день Ангела», и строго наказал Вавилычу кормить из нее Худышку. Вообще все ребята, составляющие младший класс пансиона г-жи Власьевой, с большой нежностью и заботой относились к своему маленькому приемышу.
Один только мальчик невзлюбил Худышку. Это был Рыжий. Всем сердцем ненавидя Принца и Сережу, Грушин перенес часть своего недоброго к ним чувства на ни в чем не повинную Худышку.
— Противная собачонка! — кричал он, лишь только она подходила к нему, и грубо ее отталкивал от себя.
— Не ходи к нему, Худышка, он злюка, не люби его, — говорили мальчики.
— Куси его, куси, Худышка, — подуськивал Принц, не любивший в свою очередь рыжего Грушина.
И Худышка скалила зубы и рычала, лишь только Рыжий подходил к ней близко.
— Ну, подожди же ты у меня, дрянная собачонка! — говорил он. — Попадись ты мне только!
— Ничего ты с ней не посмеешь сделать, — волновался Сережа, особенно полюбивший Худышку за то, что та напоминала ему Арапку, — она наша, и мы не дадим ее тебе в обиду.
— А вот увидите! — злобно поддразнивал Рыжий и метал исподлобья на покровителей Худышки сердитые взгляды.
ГЛАВА 4
Печальное происшествие. Последствия. Он не виноват!
— Палочка пришла, никого не нашла, кого первого найдет, тот за палочкой пойдет! — громко, скороговоркой говорил Принц в то время, как другие мальчики прятались по всему саду.
Принц искал не один. Ему помогала Худышка. Палочка-воровочка была не только любимою игрою мальчиков, но и собачонки. За месяц пребывания ее в пансионе Худышка сделала удивительные успехи в своем воспитании. Не говоря уже о том, что она отлично служила, танцевала на задних лапках и прыгала через руку не хуже любой дрессированной собачки из цирка, она умела играть в палочку-воровочку и прятки. И сейчас, когда Принц громко спросил: «Пора?» и ему откуда-то из глубины сада ответили умышленно заглушенные голоса: «Готов, пора!» — Худышка взвизгнула от удовольствия, подпрыгнула и помчалась впереди Принца, усердно обнюхивая землю и ища спрятавшихся мальчиков. Сад вокруг пансиона был громадный, и найти их было не так-то легко. Посреди сада, прямо перед крыльцом, была разбита большая площадка с качелями, гимнастикой и громадным мраморным бассейном, в котором летом мальчики купались, а зимой катались на коньках. Теперь, ранней осенью, бассейн казался темным, а вода в нем была холодная, как лед. По всему саду были разбросаны кусты бузины и волчьи ягоды, и росли высокие березы и ели. Несмотря на такое множество убежищ, за которыми хоронились мальчики, Худышка их всех мигом отыскала.
Она обнюхивала каждый кустик, каждое деревце, с которых слетела уже добрая половина листвы, и затем, если там оказывался спрятавшийся мальчик, она с громким лаем и визгом бросалась на него, и облизывала его лицо и руки своим острым язычком. Таким образом вскоре почти все мальчики были найдены, благодаря стараниям Худышки.
И никому не удалось украсть палочки-воровочки. Лишь только кто-либо из игравших бросался к берегу бассейна, у которого на скамейке лежала палочка, Худышка кидалась вслед за бегущим, совалась ему под ноги и точно всеми силами старалась помешать украсть палочку.
— Кажется, всех отыскала? — весело крикнул Принц.
— Нет, не всех! Смотри, бежит Грушин, он сейчас украдет палочку! — тревожно прокричал Сережа.
И, действительно, с противоположного конца сада сломя голову несся Рыжий к скамье с лежащей на ней палочкой. Увидя его, Принц бросился ему наперерез. Бросилась и Худышка, громко лая по своему обыкновению. За ними следом помчался и Сережа.
— Скорей, скорей, Принц! — кричали одни.
— Не зевай, Грушин! — вторили другие.
Рыжий и без того не зевал. В несколько прыжков достиг он желанной скамейки, как вдруг догнавшая его Худышка внезапно вцепилась в сапог Рыжего и прокусила насквозь.
Рыжий заорал во все горло. Из сапога вытекла легкая струйка крови. Худышка, оказалось, укусила не только сапог Рыжего, но и ногу.
— Скверная собачонка! — не помня себя от бешенства, вскричал он, — вот я тебе покажу, как кусаться. — И Рыжий изо всей силы ударил собачку здоровой ногой.
Худышка присела на землю и жалобно завизжала. В ту же минуту подоспевший Сережа схватил ее на руки и крикнул Рыжему:
— Не смей ее обижать, скверный мальчишка! Или я…
— Что ты? — поддразнивал его Грушин, рассерженный и укусом Худышки, и непрошеным заступничеством Сережи.