Первые
Шрифт:
— Хорошо было бы еще получить «Народное дело», — шепотом сказал Натансон. — Уж мы спрячем его так… Оно нужно для пропаганды здесь, в Петербурге, и чтобы разослать в другие города.
— «Народное дело», если все обойдется благополучно, мы скоро будем иметь еще. А собираете ли вы сведения о рабочих? — спросила Бартенева. — Необходимо изучать жизнь рабочих, знать факты. Это поможет при беседах, в статьях, которые мы ждем от вас для «Народного дела». И надо начать подбирать людей для создания секции Интернационала.
Они
В Париже над Жакларами сгущались тучи. В июле 1870 года правительством был возбужден процесс против многих членов Интернационала. Их обвиняли в заговоре с целью ниспровержения империи. Жаклар был в числе привлеченных к процессу. Ему снова грозила тюрьма.
— Виктор, надо бежать из Парижа и как можно скорее, — говорит Анюта.
Виктор молчит. Он не хочет покидать родину. Но Анюта настаивает.
— Ты должен сохранить себя. Твоя жизнь нужна не только мне. Поедем в Швейцарию. Так будет разумнее.
Да, так разумнее. То же самое ему сказали в секции Интернационала. В конце концов Виктор согласился.
Жаклары быстро собрались и уехали в Женеву.
И вот Анюта снова в этих краях, где она увлекалась Сен-Симоном и Фурье, где она впервые услышала «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Теперь Анюта уже многому научилась, читала Маркса, старалась разобраться в политической экономии.
Анюта стоит на мостике через Рону, у самого выхода ее из Женевского озера. Струи Роны такие же хрустальные, и зеркально ясно огромное озеро. Оно искрится под солнцем и переливается нежными красками. Близко, у самого берега, светло-голубая полоса, потом она переходит в изумрудно-зеленую, и дальше необъятная синяя ширь где-то там, на горизонте, незаметно сливается с небом.
Отсюда Анюта видит свой любимый островок, окруженный зеленой завесой плакучих ив. Она обязательно пойдет туда. Но сейчас она спешит.
Вчера сразу по приезде Анюта побывала у своих друзей, видела Утиных, Лизу Томановскую Они все очень дружны. Они живут одними помыслами, одним дыханием. Они хотят сказать России свое слово, чтобы уберечь ее от бакунинских авантюр и показать правильный путь. У них много дела.
Николай Утин просил Анюту зайти в их типографию.
Она поднимается по ступеням и входит в узкую комнату. Какая знакомая, родная обстановка! Здесь такие же наборные кассы.
У кассы стоит высокий светловолосый человек. На звук шагов он обернулся.
— Здравствуйте. Вы Анна Васильевна Жаклар? Мне о вас говорили. Разрешите представиться — Александр Данилович Трусов.
Анюта протягивает руку.
Вскоре из другой комнаты входит Утин.
— Как я рад, что вы пришли. Помогите нам в работе, Анна Васильевна. Надо срочно отпечатать «Народное дело». Его ждут в России. И как
— Я с удовольствием помогу.
Анюта становится на место Трусова, а Александр Данилович уходит по каким-то неотложным делам.
На другой день набор закончен.
— Вы очень нас выручили, — говорит Николай Исаакович. — Но есть еще одна большая просьба к вам. Вы хорошо знаете иностранные языки и владеете слогом. Нам нужно перевести некоторые брошюры Маркса для «Библиотеки Международного товарищества рабочих». Мы задумали ее издавать как приложение к «Народному делу».
— Хорошо. Я постараюсь перевести.
— Спасибо! Анна Васильевна, еще об одном я хотел с вами переговорить. Мы все вас хорошо знаем и будем рады, если вы станете членом нашей семьи.
Утин тепло посмотрел на Анюту, и ей вдруг вспомнилась их первая встреча здесь, в Женеве, ее неожиданное выступление в кафе, рабочее собрание. Вспомнились вечера в Париже у них на квартире, куда приходили товарищи Виктора по революционной работе, где бывали Лаура и Поль Лафарг…
— Я буду счастлива стать членом Интернационала. Я давно мечтаю об этом, — серьезно сказала она.
На ближайшем заседании Анюта была принята в Русскую секцию. Она с гордостью и волнением держит в руках свою членскую книжку. Наверху четким почерком написано ее имя. Внизу круглая печать с надписью: «Международное Товарищество Рабочих». И девиз: «Свобода, Равенство и Братство». Отныне Анюта принадлежит к всемирному революционному союзу, который зовется Интернационалом.
С членской книжкой в руках Анюта идет на свой любимый островок. Она хочет немного побыть одна.
На старинных фолиантах, как всегда задумчиво, сидит Жан Жак Руссо. Он смотрит куда-то вдаль, на вечные снега Монблана. И в этом взгляде великая мудрость, скорбь о судьбах человечества и призыв к счастью.
Анюта стоит возле худощавой бронзовой фигуры и думает о том, что за это счастье будет пролито еще немало крови. И в России, и во Франции, и в других странах. Она, Анюта, маленькая песчинка в людском море. Но она готова все свои силы отдать борьбе…
ГЛАВА XXVII
Массивная входная дверь тяжело захлопнулась. Две девушки, опустив головы, молча стоят на тротуаре. Это они только что вышли из здания Берлинского университета.
— Я говорила тебе, Софа, что этот шаг очень рискованный. Вот видишь, не допускают. И даже слышать не хотят.