Первые
Шрифт:
На этот раз медленнее, растягиваю удовольствие. Довожу Кирьянову до пика пальцами, а потом достаю еще одну упаковку и растягиваю латекс по члену. Пока она не успела сообразить, толкаюсь сразу на всю длину, и мы одновременно издаем звенящие стоны. Лиза выгибается подо мной. Меняю положение тела, чтобы видеть, как дружок скользит в нее. Зрелище крышесносное. Для меня. Кирьянова краснеет, терзает свои губы, комкает покрывало пальцами, пока я медленно вхожу и выхожу из нее. Все тело покрывается каплями пота от того, насколько я себя сдерживаю. В этот раз она должна кончить со мной. Выпрямляюсь
Кайф пролетает вдоль позвоночника молнией. Издаю странный звук, ощущая, как сжимаются мышцы вокруг члена. Моя девочка сдавленно стонет, закрывая глаза. Часто хватает ртом воздух и, блядь, красиво кончает на моем члене, пока он двигается в ней. Второй раз скручивает еще сильнее. Дрожат все мышцы во время оргазма. Без сил падаю на Кирьянову и придавливаю собой к кровати. Она не отталкивает, наоборот, обнимает. Легко. Водит пальцами по влажным лопаткам и постепенно начинает равномерно дышать. Только сердце громко стучит в груди. Мое. И ее тоже. Чувствую его толчки.
Во рту пересохло. Пить хочется зверски. Думаю, моей Лизе тоже. Глубоко вдохнув кислород, поднимаюсь, чмокаю ее в нос и стягиваю резинку с члена. Спокойствие разливается по венам, пока надеваю боксеры и иду в кухню. Первым делом выбрасываю свидетельство близости. Улыбаюсь, как идиот, наливая в стакан воды. Несу Лизе, которая успела натянуть по самый нос покрывало. Воду принимает охотно, пьет так же жадно, как и я пару минут назад. Говорить что-то не спешит. Облизывает губы, благодарно кивает. Чувствую, что вокруг нас скапливается напряжение.
Впервые, не знаю, что сказать после секса, поэтому ставлю пустой стакан на пол и забираюсь к своей девочке под бок. Прижимаю к себе и утыкаюсь носом в шею. От удовольствия закрываю глаза. Я не хочу оставлять ее в квартире одну, да и домой возвращаться нет желания. Сам не замечаю, как проваливаюсь в сон, сминая в руках Лизу.
Просыпаюсь от того, что под боком пусто. Я не в своей кровати, и солнечные лучи проникают сквозь тонкую занавеску, бьют по глазам и не дают нормально рассмотреть окружающую обстановку. Снова закрываю глаза, прислушиваюсь к звукам в квартире. Лиза в ванной, и мне хочется с ней за компанию. Перебор. Понимаю, поэтому лежу и жду, когда она выйдет.
— Доброе утро, — кусает губы, замирая в дверном проеме. Вся такая нежная, домашняя, заспанная и МОЯ. Улыбаюсь. — У тебя телефон звонил, — указывает на айфон, мирно лежащий на тумбочке. — Мама…
О-о-о, фак… Улыбка стекает с лица. Сажусь на край кровати. Запускаю пятерню в волосы и маню к себе Лизу. Лицом прижимаюсь к ее животу. Чувствую, как тонкие пальчики ерошат мне волосы на затылке. Ка-а-айф… Знаю, что нужно домой позвонить. Хотя бы, но оттягиваю этот момент.
— Хочешь кофе? — бубню неразборчиво в нежный животик. — Или какао? М-м-м, Лиз? Давай какао и что-то до звезды сладкое, а? Будешь?
— А как же мама?
Со стоном падаю на кровать спиной и пялюсь в потолок.
— С тобой хочу побыть, Лиз, и пусть весь мир подождет.
— Хорошо, — звучит бодрее, — давай какао.
41
От ярких чувств внутри скручиваются внутренности, но это ощущение не похоже на то, что я испытывала раньше. Оно легкое, волнующее, переполняющее мое бренное тело. Кажется, что стоит меня затронуть, и оно выплеснется через края, заливая все вокруг сочными красками. Эмоции выдают меня с головой, и Инна сразу замечает изменения в моем поведении. Я глупо улыбаюсь, кусаю губы, с которых не сходит припухлость после поцелуев с Маршалом, и прокручиваю нашу ночь. По коже пробегают мурашки, низ живота мгновенно тяжелеет, и мне до ужаса стыдно за то, что очень сильно хочу повторения.
Плохие мысли я старательно блокирую. Не хочу, чтобы они управляли мной. Желание насладиться моментом превышает все остальные. Даже учеба отходит на второй план. На первом лишь Антон и нежность, которую он мне дарит. Утра прекрасней вчерашнего у меня не было никогда. Хочется расправить крылья и взлететь высоко-высоко.
— Вот поделилась бы ты со мной своим настроением, Лиза, — Ростова хмурится и прячет нос в вороте кофты, выглядывающей из-под куртки, — погода мерзкая, родители душные…
— Что-то случилось? — я подставляю лицо прохладному ветру и дышу во всю мощь своих легких, пока подруга ежится и качает головой.
— Все одно и тоже, Лиз. Папа гнет свою линию. Словно я просто вещь, которую можно выгодно продать. На днях заявил, что подбирает мне выгодную партию в мужья. Слов нет… От одного избавилась, а он вовсю других кандидатов ищет. Невыносимо просто…
Инна тяжело вздыхает, а я печально улыбаюсь. Мне ее не понять. Дядя Стёпа хорошо отнесся к тому, то я начала встречаться с Антоном, а мама и вовсе не интересуется ни мной, ни тем более моей личной жизнью. Кажется, что Жанна забыла о существовании дочери.
— Видимо, он считает, что так будет лучше для тебя…
— Так себе оправдание, подруга, — фыркает Инна и пинает камушек, который попадает ей под ногу. Мы решили прогуляться после пар. Уже попили вкусного чая в кафе. Насладились осенней атмосферой, по крайней мере я. Ростова дула губы, и я, честно, ее понимала, но, к сожалению, помочь ничем не могла. — Я уже думала о побеге.
— И куда бы ты убежала?
— В другой город, страну… Не знаю! Подальше от них, Лиз! Мама ему потакает во всем. Я поддержки от нее ждала, а тут… Черт! — Инна заламывает пальцы и поднимает голову, часто моргая. — Я уже на все готова, чтобы их не видеть, понимаешь?!
Киваю. Позитивный настрой постепенно идет на спад. Печально, когда тебя родители не слышат. И я на своей шкуре испытала что-то подобное…
— А Кирилл?
— Что Кирилл? — Ростова моментально меняется в лице. На щеках появляется яркий румянец. Взгляд отводит в сторону на витрины магазинов. Я заметила, как они с Лабуковым переглядываются, но каждый задирает нос и проходит мимо, словно между ними ничего не было.
— Вы встречались после… ну…
— Секса? Пф-ф-ф, зачем, Лиза? Раб сделал свое дело, раб может уходить, — она снова прячет покрасневший нос и показывает, что не хочет разговаривать на эту тему.