«Первый». Том 5
Шрифт:
— Ты хочешь, чтобы я об этом сообщил?
— Нет, но тебя могут спросить, а что ответить ты решай сам.
— Буду думу думать. Вечно ты с загадками. Интересно рядом с тобой, Апулей. Я, кстати, этого Апулея перечитал всего уже два раза. Но зачем ты здесь с таким ником, так и не понял.
— Это большой, большой секрет. Да, вот еще — стража в Столице взяла в плен Прохорова и увезла его в тюрьму. Их коллеги из реала могут позавидовать такой оперативности.
— Здешним стражам, наверняка, помог ты, а в реале таких
Но новость, конечно, исключительно важная. Если не сбежит, то это каторга. На это он пойти не может. Значит для него это конец всего здесь.
Глава 47
— Не уверен. У него могут найтись заступники и помощники. Суд здесь намного приличнее, чем у нас там, но гарантий нет. Официально лидер клана — другой игрок. Так что конец пока откладывается. Мы с тобой все это еще обсудим, а пока и тебе и мне скоро необходим будет отдых. Мы его заслужили. Кого ты оставишь за себя?
— Неделя и в самом деле напряженная выдалась, но было интересно, а главное успешно. Это снимает усталость. Может и отдохну, но в процессе, а на подмену мне будет начштаба, а ему — Майор, он себя хорошо зарекомендовал в последнее время. Надо его проверить в скучной и нудной работе, надеюсь, что хороший командир из него выйдет.
— А он?
— Реабилитацию проходит. Как сюда пришел, так ему там сразу стало лучше и он пошел на поправку. Сирия.
— Долго он лечится.
— Долго. Но прогресс теперь явный. Что еще с Прохоровым? Признаюсь, я думал, что ты его убивать будешь при каждой встрече.
— Так и было. Почти. Через сотню смертей он прошел. Но тогда он выйти мог. Сейчас это будет медленная смерть. Тюрьма, суд. А этот суд могут и в реале показать. И стереть перса ему сейчас нельзя. Есть у него обоснованная надежда на помощь влиятельных людей при дворе и это вынудит его остаться здесь. Он уже до сто одиннадцатого поднялся, а это дорого ему стоило и доказывает, что он еще надеется вернуться в игру. Хотя бы здесь я увидел его в наручниках. На душе теплее стало. В реале это вряд ли получится. Скорее я его в ящике деревянном увижу или в мусорном мешке.
— Как-то это ненормально. По уму — там тоже суд нужен.
— У нас там в реале бывает кое-что по уму, бывает и наоборот. Если второе разделить на первое, то какое число получишь ты, Михалыч? Я — примерно такое же.
— Но и руки опускать — тоже не дело. Ты молодой и далеко не дурак и не нищий. Можешь сказать свое слово, сделать что-нибудь для страны. Или уже сделал? По лицу вижу, что ты сомневаешься. Клянусь всеми богами, что это все строго между нами. Должен тебя предупредить, что и Террой вообще и наиболее значительными кланами и игроками всерьез уже многие интересуются. У меня об игре расспрашивают все чаще и многие из вопросов я считаю обоснованным беспокойством.
Здесь Михалыч меня поразил, просто так без просьбы и сразу клятва всеми богами? Этого я никак не ожидал. Значит, он считает, что уже пора, что нужно поговорить более серьезно и от разговора к разговору
— Я пробовал, по молодости разное. Чтобы такой большой корабль повернуть, нужна команда. Одиночки и здесь многого добиться не могут, а там — тем более.
— А что ты пробовал, сколько я тебя знаю, бесследно твои планы не проходят.
— Ты о внуках Остапа Бендера слышал?
— Ого. Так это ты был? Мощно. Но не говори никому. Тебя ищут там многие. Шуму ты наделал.
— Да в прошлом это. Мне лично пару раз коррупция всерьез помешала жить и я это дело организовал. Сначала для конкретных товарищей из городских служб, а потом это дело разрослось и пошло в народ. Под конец уже сами внуки стали напоминать структуру олигарха или банду крупную. Затея с борьбой против коррупции стала перерождаться в бизнес проект и я отстранился.
— А как это зарождалось?
— Через сеть я отсеял себе тех, кто пострадал, как и я от вымогателей взяток. Как ты понимаешь, у нас в стране их около ста миллионов. Потом выбрал активных и готовых работать и рисковать. Тестами я уже тогда увлекался. Кандидатов в разработку тоже искать было не надо. Почти все чиновники и депутаты, члены почти всех партий и общественных организаций.
Мы начали с тех, с кем столкнулись лично. Сначала наблюдение. Адреса, домашние и иные. Бизнес легальный и нелегальный. Если за одним чиновником следят сотни человек, то они вскоре о нем узнают все. Если не совсем все, то большую часть. Семья, родные, друзья, знакомые, партнеры по бизнесу. У каждого есть жена и любовница, а то и любовник. Иногда и весь комплект.
Наши ребята устраивались на работу в нужные организации и там собирали информацию о налогах, имуществе, вкладах в банки, наши и не наши. Перечисление средств в оффшоры и обратно. Некоторые внуки так и остались на новых местах работать. Прислуга, повара, банковские служащие, бюрократы городских служб и так далее.
Никто из обследованных и не скрывался всерьез. Так — для проформы что-то оформлялось на жену или ребенка. Большей частью у них все шито белыми нитками. Когда мы набирали критическую массу информации, то все сборщики уходили в тень и заметали следы.
В дело вступали обличители. Мы писали подробные письма с выдержками из реальных документов во все инстанции и спецслужбы, в СМИ самого разного пошиба. Даже потом свою газетку завели. Про интернет и говорить нечего. Все и все узнавали о клиенте внуков.
Жена — о любовницах и любовниках, соседи обо всех наиболее мерзких делишках. Партнеры по бизнесу — о том, как их кинул наш клиент. Иногда нам удавалось даже в Европе инициировать расследование. Когда возникал шум вокруг, мы устраивали демонстрации протестующих. Флешмобы под окнами.