Первый человек
Шрифт:
— Хреново! Это меня добило! Смени станцию, Мишель!
Де Пальма наткнулся на концерт оркестра Берлинской филармонии. Пятая симфония Малера. Барон обнаружил, что ее мрачные звуки хорошо сочетаются с мутным светом за окном, пеленой дождя, которую пронзает желтый свет электрических фонарей, и грузовиками, которые мчатся по шоссе, рассекая лужи.
— Ладно, пусть будет классика, — неразборчиво проворчал Бессур, жуя свой сэндвич. — Лишь бы не опера!
Через двадцать минут Кристина и Палестро вышли из ресторанчика и быстро направились к своей машине. Де Пальма откусил кусок
— Думаешь, наш ученый брал уроки у бандитов? — спросил Бессур.
— Не знаю, но бандиты действительно именно так проверяют, есть за ними слежка или нет. Должно быть, Кристине рассказали про эту уловку в тюрьме. Но она не знает, что я играю в эти игры уже тридцать лет.
«Мерседес» резко замедлил ход и перестроился в правый ряд на скорости сто десять километров. Де Пальма обогнал один тяжелый грузовик, затем второй и тоже снизил скорость. Сыщики уже проехали Ле-Ман и теперь увидели указатель, объявлявший, что они приближаются к Шартру.
— Они хотят знать, едет ли кто-нибудь за ними. Это очевидно, — сказал Карим.
— Но зачем? Теоретически им не в чем считать себя виноватыми.
— Это паранойя заключенных! Кристина прожила почти десять лет под присмотром охранниц, которые суровы, как немецкие овчарки.
— Свобода сбивает ее с толку. Она считает, что невозможно, чтобы за ней никто не наблюдал.
— Ив этом она права. Но есть еще одна причина.
— Ты имеешь в виду ее брата?
— Да.
— Она боится его?
— Разумеется.
Прошло еще два часа. Дорога шла теперь через бескрайние равнины края Бос и стала однообразной. Спящие поля вдали сливались с небом. Иногда на этом ровном горизонте появлялся силуэт одинокого голого дерева.
Ночью они проехали город Гап — ворота Верхнего Прованса. Его тротуары были усыпаны снежной крупой, и кое-где на них лежали лепешки грязного снега. Вверху, блестели под лунным светом горные гребни, окаймляющие долину Шамсор.
Еще через час они въехали в Кенсон. Кристина, видимо, жила в доме с участком земли, возле дороги на Марсель. Пустая квартира в доме, стоявшем через дорогу, была занята наблюдателями из уголовного розыска. Оба наблюдателя, лейтенанты Мартино и Фернандес, уже были на месте.
— «Мерседес» только что подъехал, — сообщил Мартино по рации.
— Сообщение принято, — отозвался Бессур. — Мы подъедем сзади и встретимся с вами.
В квартире наблюдателей пахло плесенью и сигаретами. Фернандес и Мартино бросили свои спальные мешки на надувные матрасы. На кухне стояла доска на двух подставках, исполнявшая обязанности стола. На ней наблюдатели пристроили электрическую
— Надеюсь, мы не будем торчать здесь целую вечность! — проворчал Бессур, открывая дверь.
— Я был не согласен с этим распоряжением, — сказал де Пальма. — Мы напрасно ехали сюда через всю Францию. Отран не дурак, он не придет сюда.
— Охренеть можно! — выразил свои чувства Бессур, наливая кофе для двоих.
Мартино занял пост у окна, укрывшись за толстой кружевной шторой. На подоконнике лежал бинокль.
— Они только что закрыли ставни, — сообщил он.
— Спасибо за интересную информацию! — пошутил де Пальма и пожал ему руку.
— По-моему, он уже имеет ее во всех позах, а мы держим свечку, — заявил Мартино.
К ним подбежал Бессур.
— Думаешь, они устроили себе разминку? — заинтересовался лейтенант, хватаясь за бинокль.
— После девяти лет каталажки?! Я думаю, это должно быть что-то особенное! — воскликнул Бессур, чтобы не отстать от него.
Внезапно ставни в квартире напротив открылись. Палестро вышел на маленький балкон и долго осматривал улицу.
— Они не занимаются любовью. Больше того, они внимательно следят, нет ли кого вокруг, — заметил Бессур. — У них явно неспокойно на душе.
— Верно. Профессор, по-моему, что-то слишком нервничает, — согласился Мартино. — Он что, боится полиции?
— Главным образом он боится брата Кристины, — пояснил де Пальма. — Настоящая опасность для них — Тома.
— Ты так думаешь?
— Я в этом почти уверен. Он будет ждать столько, сколько надо, но в конце концов нанесет удар.
Бессур сморщился от отвращения и выплеснул свою порцию кофе в раковину.
— Почему ты так говоришь?
— За девять лет заключения Кристина написала брату всего три раза. По-моему, все ясно. Она хочет начать новую жизнь. Она еще молода, а у Палестро кошелек набит туго.
Вдруг Мартино напрягся.
— Перед их домом остановилась машина. Триста седьмая, кажется, синяя.
Мартино чуть отодвинул одну из половинок шторы.
— Что там делает этот тип в машине?
— Хочешь, я пойду туда и посмотрю? Притворюсь прохожим, — предложил Бессур.
— Ты что, хочешь, чтобы нас заметили? — возразил Мартино.
— Не думаю, что араба в темноте кто-то примет за сыщика, — настаивал Карим.
— О'кей, иди!
Бессур надел куртку и вышел. В тот момент, когда он прошел мимо дома, где жила Кристина, машина сдвинулась с места и умчалась в сторону Марселя.
— Странно, — сказал де Пальма. — Можно ли подъехать к их дому сзади?
— Нет, — ответил Мартино.
— Окна?
— Самые нижние в двух метрах от земли. Взобраться трудно. Кроме того, окна квартиры Кристины Отран выходят не на задний двор.
Барон посмотрел на часы:
— Двадцать три часа. Нам пора сматываться.
Отсюда до Марселя ехать два часа.
Мартино положил на место бинокль и потер глаза.
— Долго нам еще торчать в этой гребаной дыре?
— Не знаю, — откликнулся де Пальма. — Шеф считает, что это хорошая стратегия. А мы обязаны ему подчиняться. Завтра в конце дня два наших сотрудника придут вас сменить.