Первый Феникс
Шрифт:
– Так, новенький, – охотник посерьезнел так резко, что можно было предположить, будто его место занял совсем другой человек. – Никаких попыток сбежать, ты в плену до дальнейших приказаний.
– Меня это не касается, вообще-то.
Юра похлопал по карманам, проверяя ключи. Их не было.
– Ого, Зорька, ты чего это? – хмыкнул Глеб.
– Приятно было познакомиться, – бросил парень и развернулся в сторону метро, но охотник проворно схватил его за предплечье.
– На охоту ходил? Дел натворил? Город спас? Вот и неси теперь ответственность.
Юра со всей
– Чего сразу не ушел тогда? – Пальцы Глеба сжались крепче.
– Хотел знать, что она в порядке.
– Ты и так знал.
– Мне надо было убедиться. Теперь, – снова попытался выдернуть руку, – я поеду домой.
Глеб разжал пальцы. Юра, недоверчиво на него взглянув, развернулся и зашагал прочь, не дожидаясь, чтобы охотник снова его хватал. Но тот, надев на лицо ухмылку, бросил вслед:
– Приказ генерала Марселя.
Краев остановился. Он отчаянно желал убежать отсюда. Воздух вытеснял его, что-то толкало в спину, чтобы он скорее уходил, било по затылку, чтобы не оборачивался. Он испытывал почти физическую боль за каждую лишнюю секунду, проведенную здесь.
Но девушка, спящая в машине скорой помощи, заставляла его пробивать телом стену, которая с грохотом падала перед ним снова и снова. Глеб наверняка заметил, что парень чуть дрожал, когда схватил его. И, конечно, заметил, что дрожь прекратилась, когда тот говорил о спасенной девушке. Но не мог знать, что Юра одеревенел и перестал дышать не из-за самой девушки, а из-за слова «надо», произнесенного вслух. В этом слове он мог сейчас поместиться целиком.
Узнать, что она невредима, услышать это от врача – он не хотел этого, он в этом нуждался. Он мог поклясться, что, услышь он от интерна-коротышки другое, случилось бы что-то… плохое? А что бы тогда случилось? Его холодила эта мысль. Ответ будто был на расстоянии вытянутой руки – влажный, скользкий, холодный. Но дотянуться невозможно.
С ней все хорошо. Остальное неважно.
Юра молча развернулся и последовал за Глебом, который уже открыл дверь кабины скорой помощи. Как бы сильно ни выталкивало его это место и собственное желание оставить все произошедшее позади, слова охотника подействовали отрезвляюще. Теперь он сможет забыть о случившемся, только если позволит генерал.
Глеб пропустил парня вперед, сообщив, что ему по званию положено сидеть возле окна, после чего тоже забрался внутрь.
Громко чихнув, машина тронулась с места и через мгновение уже мчалась по широкому шоссе, обгоняя автомобили один за другим. Глеб вжался в сиденье, вцепился в ручку над дверью и периодически рефлекторно нажимал на воображаемую педаль тормоза. Юра был спокоен, хотя его мотало на поворотах и он заваливался то на Глеба, то на водителя.
Последний сидел расслабленно, небрежно сжимая руль одной рукой. Он гнал быстрее, чем было необходимо, – девушка в порядке, спешки нет. Когда интерн и фельдшер, сидевшие в кузове, попросили его ехать аккуратней и медленней, он лишь разочарованно хмыкнул, потому что не удастся включить мигалку, и проигнорировал их просьбу.
– Эй, гонщик хренов, – выпалил Глеб после
– В больницу, – ответил водитель с непроницаемым лицом.
– С такой скоростью можно сразу на кладбище!
– Ехать медленнее? – невозмутимо поинтересовался парень, не отрывая взгляда от дороги.
После того как Глеб в ярких выражениях подтвердил, что именно этого он бы и хотел, водитель молча снизил скорость. Потом еще раз. И еще. Он закатывал глаза и вел машину, держа на руле лишь указательный палец. На его лице была скучающая гримаса, будто он случайно попал не в тот кинозал и вместо захватывающего боевика смотрел документальный пятичасовой фильм о размножении дождевых червей.
– Дайте этому мальчику тортик, – ворчал Глеб, все еще на всякий случай держась за ручку над дверью.
Юра молча ткнул в кнопку радио. Помехи наполнили салон громким шелестом и щелчками. Парень крутил ручку приемника, но ничего, кроме шума помех, они не услышали.
– Сломалось, – вынес вердикт водитель.
– Два тортика ему дайте, – буркнул Глеб.
Голос водителя звучал гулко и негромко, как удар резинового мяча о стену. Он не выражал никаких эмоций, походил на механический имитатор голоса. За всю поездку парень ни разу не повернул головы, глядя только на дорогу перед собой.
– Вы поймали феникса? – вдруг спросил он.
Глеб набрал в легкие воздух, чтобы сказать что-то колкое, но глухо произнес:
– Не знаю. Но, похоже, его нет. Нам еще предстоит в этом разобраться.
– То есть феникс свободен? – нахмурился водитель.
– Слушай, э… Как тебя?
– Абдибакыт.
– Как? – Глеб развернулся к водителю и подставил ладонь к уху.
– Абдибакыт, – невозмутимо повторил тот.
– А краткая форма есть? – спросил Юра.
Водитель ничего не ответил, но скорость машины немного возросла.
– Так вот, Абди… – начал Глеб, но водитель недовольно скривился.
Охотник многозначительно уставился на Юру, прося помощи.
– Кыт? – предложил тот.
– Кы-ыт? – протянул Глеб, прощупывая почву.
– Ты это мне?
Глеб кашлянул:
– А точно краткой формы нет?
Машина резко остановилась прямо посреди моста. Всех троих дернуло вперед, но благодаря ремням безопасности до лобового стекла никто не дотянулся. Из кузова послышалась ругань. Водитель молча уставился на обоих парней, сведя густые брови к переносице.
– Ладно, буду называть тебя Сашкой, – на одном выдохе протараторил Глеб голосом чуть более высоким, чем обычно.
Водитель недовольно хмыкнул, но ничего не сказал и вновь завел машину. Еще четверть часа они ехали молча.
Больница возвышалась над густым парком, ее окружавшим. Высокое бледно-серое здание вышвырнутым кирпичом тяжело лежало среди многолетних вязов и голубых сосен, устало взирая сотнями одинаковых узких окон, которые облепили стены, будто муравьи, взбирающиеся по муравейнику.