Первый император. Сборник
Шрифт:
Пьянствуя и развратничая Петр провел полтора года в Европе и возвратился в Москву, прервав поездку в Вену, чтобы разобраться с заговором стрельцов, которые якобы хотели освободить царевну Софью и возвести ее на престол, пользуясь отсутствием царя Петра.
Но Петр кое-что усвоил на западе, и стал в Московии насаждать западные устои общественной жизни, разрушая уклад русской жизни.
«Иго с Запада – более тяжелое, нежели прежнее иго с Востока… Петр Алексеевич, испытав влияние протестантов, упразднил патриаршество… и на духовно едином русском организме, как поросли злокачественные, вырастать начали извне привитые протестантского, иудейского
«Романтически приподнятое, радостное отношение к Петру, меняется по мере узнавания эпохи, по мере изучения документов».
Главное, что Петр усвоил из своей поездки в Европу, было то, что никто на Западе не признает Россию европейским государством и даже к нему, царю, европейские правители относились снисходительно, как к младшему, несмотря на огромные размеры Московского царства.
– Чтобы считаться европейским государством, необходимо выйти к Балтийскому морю, на берегах которого расположены многие европейские страны, и тогда все признают меня за европейского правителя – решил Петр, покидая Европу, где он увидел новые способы казни, которые ему не терпелось применить при подавлении стрелецкого мятежа, о котором докладывал князь-кесарь Ромодановский.
Стрелецкий бунт
Действия Петра с начала его правления после смерти матери в 1694 году вызывали ропот и недовольство народа. И до того времени, разгульный образ жизни молодого царя и посещение им немецкой слободы осуждалось, но это осуждение было лишь среди правящей верхушки, ибо в народе причуды царя Петра были неизвестны.
Реальное правление Петра началось с Азовских походов, которые потребовали больших расходов, и их покрытие проводилось за счет введения новых податей, ложившихся тяжким грузом на всех податных людей, да и на боярство тоже, кроме немногих приближенных к Петру лиц, успешно уворовывающих из казны немалые деньги, а первым среди воров оказался Алексашка Меншиков.
«Народ, которого заставляли насильно повиноваться воле царя, не переставал судить о законодательной и административной деятельности правительства, осуждать многие меры строгого начальства, порицать образ действия Петра. Негодование на царя становилось общим, особенно тогда, когда новые распоряжения имели отношение к церкви и религии».
Петр, звериным чутьем ощущал опасность, но не желал и не умел изменить образ своего поведения, о настроениях в народе судил по показаниям людей, схваченных по доносам, и данным под пытками в застенках Преображенского Тайного приказа, где пытали людей с таким зверством, что пытаемые давали любые нужные показания.
Монах Авраамий передал Петру тетради, в которых записал содержание бесед с «друзьями и хлебоядцами», где говорилось: «В народе тужат многие и болезнуют о том, на кого надеялись и ждали; как великий государь возмужает и сочетается законным браком, тогда, оставя младых лет дела, все исправит на лучшее, но возмужав и женясь, уклонился в потехи, оставя лучшее, начал творить всем печальное и плачевное».
Авраамия взяли в Преображенский застенок и под пытками он назвал всех своих сообщников, которые, «бывая у него в Андреевском монастыре, такие слова, что в тетрадях написано, говаривали».
Эти друзья тоже были арестованы и допрошены. Один из них показал, что говорил о судьях, что без мзды дела не делают; другой показал, что «…государь не изволит жить в своих государственных чертогах на Москве и мниться им, что от того
Третий показал, что «потешные войска» вели себя непотребно под Семеновским и под Кожуховым, где проводили учения на которых много людей было бито и скота много погибло и потехи эти людям не в радость, и «про нововзысканных и непородных людей и про упрямство царя, и что великий государь в Преображенском приказе сам пытает и казнит».
«Турецкая война была весьма тягостна для всех платящих налоги и служащих в войске. Участие царя в увеселениях иностранцев в немецкой слободе вызывало также всеобщее негодование».
Перед самым отъездом за границу, который сам по себе вызывал гнев и возмущение в народе, царю донесли, что думный дворянин Иван Циклер подговаривает стрельцов умертвить его. Петр немедленно покинул пир у Лефорта и самолично арестовал преступников, которые под пытками показали все, что надо было царю, в том числе и такие показания: «В государстве ныне многое нестроение для того, что государь едет за море и посылает послом Лефорта, и в ту посылку тащит казну многую», что было сущей правдой, ибо царь Петр в поездку по Европе прихватил годовой бюджет страны.
Говорили заговорщики и о том, что в народе есть слух, будто царя подменили на немца при его рождении, потому что в царе нет ничего русского и он совсем не похож на своих родителей.
Заговорщики все были казнены, хотя никаких доказательств заговора не было, кроме показаний данных под пыткой на дыбе и поджариванию на жаровнях в Преображенском застенке.
Видимо и Петр иногда сомневался в своем происхождении, потому что «Однажды, в пьяном чаду, Петр пробовал осветить эти потемки. Он крикнул, будто бы указывая на Ивана Мусина-Пушкина: «Этот хоть знает, что он моего отца сын. А я чей? Твой, что ли Тихон Стрешнев? Говори, не бойся! Говори, а то задушу!» – «Батюшка, смилуйся! Что мне ответить? Ведь я не один был!»
После казни заговорщиков, в Москве прошли важные перемены «и марта в 8-й день, на стенной караул вверх шли комнатные стольники пешим строем, переменили с караулов полковников, также и по всем воротам стояли все преображенские и семеновские солдаты».
Стрельцов удалили на службу в другие места подальше от Москвы, а «в Кремле и вообще в столице важнейшие посты были вверены полкам, находившимся под командой иностранных офицеров».
«Намерение Петра уехать за границу возбудило общее негодование. Однако ропот подданных не мог остановить его. Спустя несколько дней после казни заговорщиков, он отправился в путь» – даже опасение за свою власть над Россией не могло остановить Петра в увеселительной поездке в Европу – не в обычаях царя было отказываться от своих желаний.
За себя Петр оставил князя Ромодановского, известного своей жестокостью и показавшего свою преданность царю при захвате власти и свержении Софьи.
Во время пребывания за границей, Петр неоднократно получал доносы о том, будто в Москве вспыхнул бунт стрельцов, которые захватили власть и возвели Софью на престол, освободив ее из Новодевичьего монастыря.
Другие слухи касались некоторых бояр, которые возводили на престол малолетнего царя Алексея и еще много слухов и сплетен доносили доброжелатели до ушей царя, но он с каждой почтой из Москвы получал успокоительные известия от разных доверенных лиц и потому не собирался возвращаться из Европы, пока не объездит все страны, что наметил посетить.