Первый инженер императора – I

Вольт Александр

— Допустим, — снисходительно ответил он.

Надо выразить мысль максимально конкретно, чтоб не случилось, как в загадывании желания джину. Чем меньше конкретики — тем хуже будет результат.

— Я прошу передать сегодня же Его Величеству, что находится здесь в городе Великом Новгороде, что хочу попросить у него о встрече, так как я, Александр Иванович Кулибин могу быть полезен для государства под его началом. Скажите ему, что я — инженер.

Олег Евгеньевич скривился, словно вляпался в коровью лепешку

новым башмаком.

— Ну и слово-то какое… инженер! Долго вспоминал его?

Я пожал плечами.

— Меньше секунды.

Он скинул ноги со стола, подняв с пола столп пыли, отчего в носу неприятно стало зудить. Я прикрыл рот руками и громко чихнул, не сумев сдержаться.

— Будь здоров, — сказал Олег Евгеньевич.

Я невольно хохотнул. Желать здоровья тому, кого завтра должны повесить. Иронично. Видимо до него тоже дошла вся соль сказанного, потому что начальник темницы тоже рассмеялся в ответ.

— Жаль тебя. Хороший ты парень. Видно, что голова варит, — он хлопнул себя ладонями по коленям и тяжело поднялся со стула. — Но, так как никуда тебя отпускать не могу, то прошу пройти в камеру, побудешь в ней до утра. Ужин, как говорит старик Аркадич в корчме «Два карася», за счет заведения.

Я поднялся со стула почти что со скрипом. Головой все понимал, анализировал трезво и принимал с хладнокровным спокойствием, но вот тело явно не хотело принимать существующий факт.

— Просьбу твою исполню, — сказал он. — Все передам, но ничего обещать не буду, сам понимаешь.

— Понимаю, — ответил я.

Я вошел в камеру, окруженную толстыми металлическими прутами и сел на низкую лавку. На полу тоже лежало старое, но хотя бы сухое сено. Прутья выкованы вручную, прямоугольные, примерно двадцать на двадцать миллиметров. Местами толще, местами тоньше, но достаточно прочные, чтобы сдержать преступника без инструмента.

Металлические петли неприятно скрипнули, после чего трижды лязгнул замок. Судя по виду это обычный «снегирь» — простейший штифтовый механизм, который можно открыть при помощи обычной женской заколки.

Я прислонился спиной к кирпичной стене и прикрыл глаза. Кирпич неприятно давил на позвонки. Интересно, какова она толщиной? В метр? Нет, звук шагов за ней глухой — значит, полметра с глиняной штукатуркой снаружи. Вариант бить в место кладки оставался актуальным, если найти чем…

Мысли в голове крутились одна за другой и все сводились к тому, что придется прорываться с боем. Просто так отвести себя на виселицу я точно не дам. Нужно придумать способ, как вырваться и попробовать сигануть через стену.

Эшафот как раз близко примыкал к отвесной защитной стене, ограждавшей город. Высота стены примерно восемь метров. Кладка с бойницами и с башнями сверху для лучников.

Если подтянуться на перекладине, после чего хорошо прыгнуть и ухватится

руками, то может и получиться, только… что, если наденут кандалы?

Выбью большие пальцы из суставов и сниму их, потом вправлю. Да, пару месяцев будет болеть, но лучше так, чем проститься с жизнью.

Я не заметил, как за размышлениями провалился в сон. Меня не волновал ни ужин, ни его отсутствие. Волновала только задача, где переменных было так много что удержать каждую казалось практически нереальным.

Лязг металла рывком выдрал меня из неуютной и вязкой темноты полудремы. Надомной стоял верзила, а за ним за решеткой по ту сторону двое представителей синих мундиров с пятиконечными звездами. В этот раз другие лица, не те, что вчера.

Они смотрели на меня, щуря глаза, которые явно открыли сегодняшним утром с трудом и без особого желания. Воздух тут же заполнился запахами кислой браги и вечерней попойки.

— Вставай, — прогундел недовольно Васька-палач. — Пора идти.

Глава 2

2

Нынешний царь, который в ближайшем будущем собирался стать новым императором, сидел напротив меня. Его взгляд был опущен на лист бумаги, по которому он неприятно скрипел пером, то и дело обмакивая его в чернильницу. Звук, должен сказать, был просто невыносимым. Казалось, что он скребет не по пергаменту, а прямо мне по мозгам, словно делал это намеренно.

«Интересно, — спокойно подумал я, — что заставляет его так усердно выводить эти каракули?»

— Принесите самовар с чаем, — скомандовал царь и махнул свободной рукой, не отрывая взгляда от стола.

По ковру зашуршали чьи-то шаги, тихо скрипнули петли и снова тишина. Только перо скрежетало по пергаменту.

Я сидел на табурете, подпирая щеку ладонью, и старался не закатывать глаза. Терпение — ценная добродетель, напоминал я себе, продолжая рассматривать помещение. Хорошо убранное, украшенное в самых, что ни на есть царских условиях.

Стол из красного дуба, с резными ножками и завитками. Золотая люстра с добрым десятком подсвечников, внушительные шкафы с книгами, которые, мне казалось, здесь на вес того самого золота.

Позади царя находилось широкое окно с видом на центр города, украшенное плотными гардинами и занавесками. Свинцовые переплеты рам — архаично, но надежно. Стекло зеленоватого оттенка — примесь оксида железа. Пропускает не более шестидесяти процентов света. Я ухмыльнулся от этой мысли. Хорошо, хоть не слюда.

Я снова перевел взгляд на монарха. Уж больно долго он что-то там записывал. Похоже, составлял список моих грехов. Или, что мне казалось более подходящим и вероятным, просто рисовал барашков. Судя по его виду, Его Величество был не сильно озабочен моим присутствием.