Первый инженер императора – I

Вольт Александр

В главном дворе у выхода стояли повозки, загруженные заказами для монарха и города. Утром нужно будет всего лишь запрячь лошадей и выдвигаться в путь. Я тем временем приму группу кровельщиков и начну смотреть чем можно улучшить снаряжение хламников.

Сомневаюсь, что удастся сделать что-то еще подобное Бьянке, но чем черт не шутит. Вдруг получится исхитриться? Для многих идей, которые стрельнули в голове при первом беглом осмотре у меня просто не было ни подходящих инструментов, ни должной материальной базы.

Как минимум гениальный щит, внутри

которого прячутся лезвия и вращаются по кромке — точно не выйдет. А как хотелось. Но ничего, я еще воплощу в жизнь свои идеи, когда для этого придет время.

Михалыча я нашел отдыхающего у фонтана. Старик сидел на бортике и наслаждался теплотой вечернего солнца. Лучи освещали его лицо и седую бородку, что почти блестела белизной.

Я присел рядом с ним, уперевшись руками в прохладный шершавый камень отбортовки.

— Завтра с вами поедет Василь, Андрей Михалыч, — сказал я. — Мне надо будет в кузнице поработать, чтобы снаряжение нашим гостям улучшить. А еще надо принять бригаду кровельщиков и ремонтников, которых обещал пригнать Алексей Петрович и повозки с материалами. В общем, работы предстоит еще больше.

Старик усмехнулся, не открывая глаз.

— С Василем так с Василем, — спокойно отозвался кузнец. — Мое дело нехитрое, Саша.

— От твоего дела многое зависит на данном этапе, — ответил я. — Пожалуй, что на сегодня это единственный источник дохода, пока мы не восстановим поле, не сделаем мельницу и я не выполню несколько проектов в городе, за которые, естественно, тоже нужна будет оплата от монарха. А до того придется перебиваться твоим кузнечным делом.

— Это не проблема, — продолжал отвечать кузнец абсолютно спокойным голосом.

Я перевел на него удивленный взгляд. Мужчина продолжал неподвижно сидеть, явно расслабленный и чем-то довольный.

— Все в порядке? — аккуратно уточнил я.

— А почему должно не быть? — ответил кузнец вопросом на вопрос.

— Не знаю. Я тебя таким никогда не видел, — сказал я старику.

— Каким? Расслабленным? Спокойным? Умиротворенным?

Михалыч наконец-то открыл глаза и повернулся в мою сторону. Его серые почти выцветшие глаза слегка слезились от яркого слепящего света закатного солнца.

— Все сразу, — сказал я, улыбнувшись, отчего кузнец улыбнулся в ответ.

— Не знаю. Просто как-то все… по-новому. Несмотря на то, что у нас тут происходило несколько ночей подряд я все равно ощущаю себя снова… — он умолк на несколько мгновений, задумавшись. — Живым, что ли. Вся эта монотонная работа в кузне заставляла меня себя чувствовать, как мула на мельнице. Все ходил и ходил по кругу.

Я прекрасно понимал, о чем говорил кузнец. Очень длинный промежуток своей жизни до того, как была проведена имплементация импланта, я жил точно также. Работа-дом-работа в бесконечном цикле, края и конца которому не было видно.

— А теперь я не просто могу заниматься любимым делом, но и пробовать что-то новое. Пускай годы уже не те, но я могу делать то, что любил и раньше. И, знаешь, Саш, наверное, я могу тебе сказать за это «спасибо».

Я

снова удивился, потому что никакой своей заслуги в этом не видел. Как минимум потому, что просто действовал по ситуации, стараясь оставаться, во-первых, человеков, а во-вторых, поступать так, как поступал всегда.

По чести, по справедливости.

Кузнец Андрей Михайлович сделал для меня много в первые дни, и я не мог его оставить загибаться в тесной кузнице, где ничего кроме подков и не сделать.

А здесь у него есть возможность не только заниматься тем, что нравится, но и полная свобода действий для дальнейшего развития. Хочешь люстры сам делай кованые, хочешь — гравировкой занимайся для богатых вельмож, что будут просить украсить их именные клинки или доспехи.

Да что хочешь!

— В этом нет моей заслуги, Андрей Михайлович. Ты сделал для меня доброе дело, я сделал для тебя, ну… все, что мог.

Кузнец опустил ноги на землю, после чего выпрямился, поднял руки вверх и потянулся, словно только что проснулся, хрустя суставами и кряхтя от напряжения.

— Ладно, делу время, а потехе час. Что там у нас по плану?

— Да все то же самое, — ответил я ему. — Отвезти, сдать, получить оплату за выполненную работу и привезти материал обратно к нам. Только самому ничего не тягать, — погрозил я кузнецу пальцем, зная, как он любит схватиться и начать помочь разгружать повозки вместе с погрузчиками. — Тебе за это не платят, Андрей Михайлович, так что брось эту затею.

Кузнец отмахнулся.

— Ладно. Уж как-нибудь разберусь.

— Не сомневаюсь, — ответил я, усмехнувшись.

Мы прошлись с Михайловичем до главного двора, где он деловито окинул взглядом погруженные повозки, после чего двинулся в сторону дома. Работа на сегодня была выполнена, поэтому весь народ занимался кто чем хотел, а я никого и не принуждал ни к каким обязательным работам на сейчас.

Основной задачей, которая и без меня была всем ясна — было восстановление дома, а в дальнейшем требовалось вернуть себе поле, чтобы начать посевные и сбор урожая. Возможно, придется обратиться к старой системе трехполья, чтобы не так выхолащивать почву за один сезон каждый год. Тем более, что у меня не было сейчас ни удобрений, так как не было скотины, ни компостных ям. А если бы и были, то им бы пришлось вылежаться пару лет для образования плодородного слоя.

В общем — та еще задачка.

Поэтому до ужина я просто отдыхал, беседовал со своими подопечными, узнавал как они себя чувствуют в новых условиях, радовался, что почти все стали держаться спокойно и не видели во мне ни батога, ни кулака, ни прочей угрозы.

Уверенные в своим предводители люди были куда активнее, куда находчивее и с большей охотой принимались за новые дела, нежели загнанные под плинтус.

Ближе к вечеру женщины затянули какую-то местную песню во время готовки. Я ее никогда раньше не слышал, но, признаться честно, послушать даже обычный вокал было приятно, потому что в целом музыки тут особо-то не послушаешь.