Первый линзмен
Шрифт:
– Вы думаете, он обратит на это внимание?
– Уверен!
– сказал Ральф.
– Не думай об этом, Селеста… Блэк - умный человек и понимает, что должен сохранить репутацию незапятнанной.
– Но как вы все это провернете?
– спросила девушка.
– Я бы с вашими ребятами не справилась. И если припомнить еще кое-что…, например - патриотизм…
– Патриотизм! Какого черта! Если бы дело было в патриотизме, я давно бы поднял здесь революцию! Дело в моих парнях. Они тоже должны уйти незапятнанными. Достань блокнот, надо набросать
В тот же вечер он рассказал Сони о всех событиях.
– Скорее всего, меня выгонят со столь высокооплачиваемой работы, - закончил Ральф.
– Ничуть не удивлюсь. Зная тебя, милый, глупо ожидать другого, - жена ласково положила руку ему на плечо.
– Как бы я хотела свернуть им шеи!
Дальнейшая их беседа была посвящена обычным мелочам, и не стоит приводить ее здесь. В жизни любящих друг друга людей - даже если они женаты около тридцати лет, - должны оставаться какие-то свои секреты, и нам неприлично совать нос в их дела.
На следующий день, в два часа, в офис позвонили, и Селеста немедленно принялась подслушивать.
– Киннисон у телефона.
– Таг, дядюшка Ральф. Все произошло, как мы и предполагали. Дрейк повесил красные флажки на все снаряды. Пидди уже был там наготове и сразу поднял шум. А когда пришел я, он унесся куда-то как ошпаренный. Дрейк не хотел вас беспокоить, но я настоял. Если Пидди бежит с прежней скоростью, он уже у Келлера.
– Отлично, Таг. Скажи Дрейку, чтобы немедленно шел ко мне с рапортом, и я клянусь, что все забракованное не пойдет в поставку. Ты сам не хочешь заглянуть ко мне?
– Хочу ли?
– возбужденно проорал Таг и повесил трубку.
– Зачем он вам здесь?
– изумленно спросила Селеста, ничуть не беспокоясь о том, одобряет ли шеф столь откровенный интерес к его делам.
– Он мне нужен. Если я смогу сдержать эмоции Тага, значит, и остальные будут спокойнее.
Через несколько минут Таг ворвался в кабинет, буквально волоча за собой Дрейка - инспектора Девятого квадрата. Сразу вслед за ними в приемную прошествовал Келлер в сопровождении еще одного суперинтенданта Как-Там-Его, которого все сибиряки презрительно называли Пидди.
– Черт подери вас всех! Киннисон, немедленно идите сюда, я хочу с вами поговорить, - рычал Келлер, оглушительно хлопая дверьми.
– Заткнись, вонючий ублюдок!
– рявкнул Таг; его темные глаза буквально метали молнии. Он выступил вперед, словно прикрывая собой Киннисона.
– Сейчас я тебе…
– Спокойно, Таг, я сам этим займусь, - тон Киннисона был холодным и значительным.
– Я сам все разъясню - на словах или физически, как им больше понравится.
Он повернулся к Келлеру, который уже успел предусмотрительно укрыться за креслом.
– Теперь, что касается вас, Келлер… Даже если господь дал вам мозги незаконнорожденной курицы, стоило бы сообразить, что нашу беседу лучше вести тет-а-тет. Ну, раз вы начали разговор
– Киннисон насмешливо приподнял брови.
– Так в чем дело?
– С этими снарядами все в порядке!
– заорал Келлер.
– Велите Дрейку их принять, иначе…
– Заткнитесь!
– голос Киннисона прозвучал так веско, что Дрейк замер с открытым ртом.
– Я буду говорить, а вы - слушать. Снаряды не должны содержать полости, а эксперты говорят, что там множество каверн - и об этом же докладывают инженеры. Таким образом, снаряды забракованы, и их выпуск будет прекращен.
– Это вы так думаете, - Келлера била мелкая дрожь, - но завтра - завтра тут будет сидеть другой главный инспектор, который их примет!
– В чем-то вы правы, Келлер. Когда вам надоест лизать сапоги Блэка, скажите ему, что я в офисе.
Киннисон повернулся и подошел к окну. Вытирая со лба пот, Пидди и Келлер ушли, еще раз хлопнув дверью.
– Я уволюсь, дядюшка Ральф…, законно или незаконно, мне плевать!
– бушевал Тагвелл.
– Они примут этот хлам, я…
– Обещай мне не увольняться, пока их не примут, - тихо попросил Киннисон.
– Что?
– Глаза Тага и Селесты были полны удивления, но девушка поняла первой.
– О, незапятнанная репутация!
– воскликнула она.
– Именно! Ни этот снаряд, ни прочий брак принят не будет. Вам кажется, что мы проиграли - ведь я буду уволен… Но со временем вы поймете, что поле боя - за нами. И если вы, как и раньше, будете стоять в одной шеренге, то выиграете еще не одну битву.
– Но если мы поднимем шум, нас тоже уволят, - сказал Дрейк.
– Сомневаюсь. Правда, ты выглядишь так, будто сам собираешься подавать заявление об уходе, - Киннисон улыбнулся чему-то, еще не понятному этим горячим молодым парням.
– Что Стоунер и Блэк сделают с нами - вполне понятно, но вот что они сделают с вами?
– Таг был явно взволнован.
– Ничего, - заверил его Ральф.
– Вы, молодые, еще мало известны, а у меня такая репутация, что любой, поливший меня грязью, будет просто осмеян. Так что отправляйтесь в Девятый и вывешивайте красные флажки на всем, что не соответствует стандарту. И попрощайтесь за меня со всей нашей бандой…
Через час Киннисон был вызван к президенту компании. Он был совершенно спокоен, чего нельзя было сказать о Блэке.
– Было решено…, просить вас об отставке… - в конце концов выдавил тот.
– Поберегите нервы, - посоветовал Киннисон, - я приехал сюда, чтобы работать, и единственный способ избавиться от меня - это уволить.
– Этого мы ожидали… Вопрос только в том, какую причину увольнения указать в ваших бумагах.
– Любую, - Киннисон пожал плечами - Но с одним исключением - если будет хоть намек на мою некомпетентность, вам придется доказывать это в суде.
– Может быть - психологическую несовместимость?
– О'кей!