Первый на небесах
Шрифт:
Наверное, я бы все же дождался Николь, но Ангел вышел из дома. Если честно, то мой изначальный план просто состоял в том, чтобы подкараулить Петра возле двери и в очередной раз вломиться в квартиру. Признаю, что идея не самая блистательная, однако она уже не раз доказывала свою эффективность.
Петр направился в сторону парка на берегу Москвы-реки, я последовал за ним. Он ни разу не оглянулся, просто быстрым шагом шел вперед. Мне приходилось держаться на расстоянии — не хотелось бы устраивать погоню в случае обнаружения. Несколько раз по пути мне навстречу попадались то влюбленные
Медленно, стараясь не наступить на валявшиеся на тропинке ветки, я практически вплотную подошел к Петру и уже занес бутылку над головой.
— Так вот каким ты стал? — неожиданно спросил Ангел, повернув лишь голову в мою сторону и улыбнувшись. — Честно признаться, не ожидал от тебя такого.
— А чего ты ожидал? — я опустил руку, все еще сжимавшую импровизированное оружие.
— Садись, поговорим, — он рукой похлопал по месту рядом с собой.
— Спасибо, поговорили уже как-то раз.
— У тебя должно быть много вопросов, — он сел в пол оборота, положив ногу на ногу и протянув правую руку вдоль спинки скамейки.
— Не угадал, — настала моя очередь вести разговор. — Всего лишь один — зачем?
— Что зачем, Марк?
— Зачем ты заставил меня пройти через все это?
— Ты о своем небольшом путешествии? — он ухмыльнулся. — Знаешь, периодически бывает полезно сменить обстановку.
— Хватит пороть чушь! — я выкрикнул последнюю фразу, сам того от себя не ожидая. — Буду краток — я знаю о «коснувшихся», знаю о том, что должен был умереть в Новогреховске и даже знаю, во имя чего. Не могу понять одного — ты же Ангел! Как тебе такое вообще в голову могло прийти?!
— Значит, знаешь, да? — он прищурился и встал, нас разделяла только лавка. — Позволь узнать — откуда?
— Когда-нибудь слышал о том, что все возвращается?
— По-моему, я говорил о том, что карма тоже является вашей выдумкой, — Ангел стал расхаживать взад-вперед, не отводя взгляда от моего лица. — Так откуда, Марк? Кто тебе рассказал, Виктор?
— Да, он.
— Ты ведь понимаешь, что я могу видеть истинный твой «индикатор» под слоем всех грехов извне?
— И как он там поживает?
— Только что появилась точка «ложь», — Петр остановился и скрестил пальцы рук возле своего лица.
— Какая разница, откуда я узнал это?
— До тебя могли неправильно донести мою идею.
— Убить сотни тысяч человек, чтобы остальные стали праведно жить?
— Что делает человека человеком? — Ангел выдержал небольшую паузу. — Конечно, мы можем на эту тему философствовать до утра, но
— По-твоему, люди за чертой это мусор?
— Разве нет? — Петр сделал удивленное лицо. — Кому какое дело до них? Рай им не светит, только потребляют ресурсы и живут для себя. В прочем, как и до «Озарения».
— И от мусора надо избавиться?
— Что же еще с ним делать? Ты ведь не складируешь у себя дома тонны скопившегося хлама, а выбрасываешь его.
— Разве нет другого способа? Разве ты не мог научить людей?!
— Я сделал попытку, — Ангел глубоко вздохнул. — Десять лет прошло, Марк. Целых десять лет! Хоть кто-нибудь попал в Рай за этот срок? Нет! А знаешь почему? Вы возвели эгоизм в абсолют, променяв чистоту души на ложные надежды!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Грехов не семь…
— А восемь, — становилось страшно от осознания этой мысли.
— Попытка обмануть Отца и прежде всего себя… Вера, считавшаяся панацей, оказалась ложью. В какой уже раз, не правда ли?
— Скольких же ты людей погубил! — мне хотелось кричать.
— Я погубил? — он нервно рассмеялся. — Я? Ты так в этом уверен?
— Ты дал возможность «обнуления», не объяснив смысл!
— Смысл?! Смысл был в том, чтобы люди со временем стали лучше! Вместо этого вы обманом попытались заполучить себе место в Раю!
— Если ты знал, что к этому придет, то зачем даровал нам «обнуление»?!
— Естественный отбор — в Рай лжецам дороги нет. Я и подумать не мог, что «обнуление» станет для подавляющего большинства людей первостепенной необходимостью!
— Но получилось так, как оно есть… С такими темпами никто не попадет на небеса!
— Я тоже пришел к этому выводу.
— И ты хотел представить причину смерти грешников ни как переизбыток грехов, а как недопустимость хотя бы одного «обнуления» в жизни!
— Ты уловил суть.
— Но почему нельзя было просто заявить во всеуслышание об этом? Ты же Ангел! Тебя бы послушали!
— А потом «вздернули»? Не горю желанием заявлять о своем возвращении.
— Как тогда люди бы поняли, что «обнуление» это грех?
— С помощью «индикатора», как еще иначе? — видимо, Ангелу показалось, что он произнес что-то очевидное, раз посмотрел на меня таким взглядом. — Ах, да… «Индикатор» — это не просто показатель души, но и связь.
— Какая еще к черту связь?
— Связь между всеми людьми и мной… Стоит мне захотеть, и все вы услышите мой голос в своих головах.
— И в скором времени ты хотел выставить счет, — я непроизвольно опустил взгляд на свой новоявленный «телефон». — Призвать всех, как в день «Озарения», силенок не хватит?
— Можно и так сказать.
— Я до сих пор не вижу логики в твоих действиях — погибли бы сотни тысяч грешников, дальше что? Твой голос в головах людей с пафосной речью о том, что «обнуляться» нельзя возымеет эффект? Многие люди в том же Новогреховске ни разу вообще не «обнулялись»!