Первый особого назначения
Шрифт:
— Ром, — быстро назвал новый город Танин отец.
— Нет такого города! — тотчас же загремело кругом. — Рим есть, а Рома нет… А Рим вы сами уже говорили!
Оля лихорадочно листала географический атлас.
— Есть и Рим и Ром, — засмеялся инженер Левченко. — Только Рим — в Италии, а Ром — в Соединенных Штатах Америки.
— Есть Ром, — сказала Оля с удивлением.
Зажицкий надолго задумался.
— Мурманск — говорили, Москва — говорили, Мариуполь… Магдебург… Нету больше городов на «м», — сдался
— Нету? — переспросил Танин отец. — Да ну?
— А разве есть? — удивился Вовка.
— Конечно. Хотите, я назову десять городов на букву «м»?
— Наверно, опять какие-нибудь иностранные, — сказал Женька.
— Нет, зачем же. И у нас в стране еще много осталось городов, названия которых начинаются с буквы «м». Магадан, Мга, Мариуполь, Мама, Мензелинск… — Он считал, загибая пальцы. — Молодечно, Мстиславль, Мосты, Мелекес, Медногорск… Десять. Хватит?
— Вот это да! — только и произнес Женька.
— Но все-таки я себя победителем не считаю, — вдруг сказал Танин отец. — По правде говоря, я уже истощил все свои запасы городов, которые кончаются на букву «м». Так что еще одно последнее усилие, мой друг Евгений, и я бы сдался. Честное слово.
— Ну, что вы, — скромно ответил Женька. — Вас победить нельзя.
В эту минуту у двери раздался звонок.
— Это мама пришла! — закричала Таня, бросаясь в коридор.
— Ну, раз пришла хозяйка, — сказал инженер Левченко, — значит, надо кончать игры. Пошли встречать.
Он быстро встал и легко, как ходят только очень молодые люди, зашагал к двери. И ребята бросились за ним.
В прихожей снимала с себя пальто невысокая худенькая женщина, поразительно похожая на Таню. У нее были такие же, как у Тани, большие серые глаза и такие же золотистые волосы. Только у Тани они были заплетены в две косички, а у ее мамы уложены на затылке тугим тяжелым узлом.
— О! Собрались уже гости! — звучным чистым голосом сказала она и улыбнулась.
— Мы уж тут совсем расщелкались зубами, — сказал Танин отец. — Чайник кипеть устал.
— Вот это кстати. Я тоже умираю — хочу чая. Ну давайте все в столовую.
— Сюда, сюда! — уже звала Таня, распахивая дверь.
За дверью оказалась большая комната. Здесь стоял стол, а на столе Степка увидел чашки, тарелки, вилки, ножи и посередине — большущий пирог с румяной выпеченной цифрой «13». Тане исполнилось тринадцать лет.
— Ну, прошу гостей к столу! — пригласил инженер Левченко.
За стол усаживались молча. Но понемногу стеснительность прошла. Зазвякали ложечки в чашках, и пирог под руками Таниной мамы вмиг оказался нарезанным на аккуратные треугольные ломти. А Пончик даже до того расхрабрился, что украдкой вытер о скатерть руки. Впрочем, это не ускользнуло от внимания Оли, и она толкнула Вовку локтем.
После чая стол отодвинули
Танина мама предложила поиграть в «буриме». Никто не знал, что такое «буриме», и Таня объяснила, что это стихи, написанные на уже готовые рифмы.
— Ну! Это легко! — сказал Вовка. — В стихах самое трудное — это рифму подобрать. Я уже пробовал сочинять стихи. Ничего не вышло.
— Много ты понимаешь! — ответил Женька.
На небольших листках бумаги все записали рифмы: «рожденье», «стихотворенье», «пирог», «мог», «чаю» и «желаю».
— За лучшее стихотворение будет премия! — объявила Танина мама.
Степка никогда не писал стихов. И, сколько ни бился, у него ничего не получилось. Зато у Женьки и у Алексея Макаровича стихи вышли замечательные. Женька написал так:
Я нашей Тане в день рожденья Дарю свое стихотворенье. Такой ты испекла пирог, Что я его доесть не мог! Так сладок он, что нынче к чаю Одной горчицы я желаю.А у Алексея Макаровича стихи получились такие:
Друзья мои, какое в день рожденья Смогу я сочинить стихотворенье? О том, что на столе стоял пирог? Но чтоб его хвалить, я слов найти не мог. И от души сейчас, напившись чаю, Я нашей Тане счастья пожелаю.Премию Танина мама присудила Женьке. Потому, что он сохранил все рифмы. А Алексей Макарович вместо «желаю» написал «пожелаю». Да он и сам признал себя побежденным.
Танина мама на минутку вышла из комнаты и вернулась с большой книгой в руках. Это был однотомник Пушкина, который она и вручила Зажицкому.
Степка разорвал бумажку со своими стихами в клочки. Он наотрез отказался их прочесть. Ну, что поделать, если у него нет поэтического таланта!
— Зря ты разорвал, — с сожалением сказала Таня. — Наверно, у тебя получились очень хорошие стихи.
— Ну да, хорошие! — уныло отмахнулся Степка.
— Ну, а теперь танцы! — воскликнул Алексей Макарович и, подойдя к Таниной маме, с поклоном пригласил ее на вальс, который в это время зазвучал из радиоприемника.
— Какая у тебя мама! — сказал Степка Тане, с восхищением глядя, как закружились по комнате Алексей Макарович и Танина мама.
— Какая? — весело спросила Таня, заглядывая ему в лицо блестящими глазами.
— Молодая, — сказал Степка.