Первый шпион Америки
Шрифт:
Несколько насторожил Дзержинского тот факт, что Локкарт неожиданно сменил шифр и канал информации оборвался. Петерс, поставлявший ему расшифрованные донесения Локкарта, лишь разводил руками, не понимая, что случилось.
— Так узнайте! — не выдержав, гневно выкрикнул Феликс Эдмундович. — Мне вам рассказывать, что нужно делать в таких случаях!
Ситуация была забавная. Уже несколько дней председателем ВЧК числился Петерс, а Дзержинский оставался не у дел и приказывать Якову Христофоровичу права не имел, а тем более повышать на него голос. Осознав это, Феликс смутился и через секунду добавил:
— Я прошу вас, Яков Христофорович.
Привели Бредиса. Высокий, с узким худощавым лицом и коротко подстриженными усиками, умными спокойными глазами, он сразу же понравился Дзержинскому.
— Я не буду вас спрашивать, почему вы примкнули к Савинкову, вы же уже объяснили, что хотели сражаться против немцев, а о политической программе «Союза» вы просто не знали, — начал разговор Дзержинский.
— Так точно, — по-военному сухо ответил Бредис.
— Сейчас необходимо, чтобы вы помогли нам, — сказал Феликс Эдмундович.
— Я больше не хочу никому помогать, — не дав бывшему председателю ВЧК даже закончить свою мысль, проговорил Бредис. — Я устал. Вы можете не тратить время на уговоры и тотчас же меня расстрелять.
Дзержинский достал папиросы, и Бредис жадным взором посмотрел на них.
— Курите, — Феликс Эдмундович пододвинул пачку к Бредису, и тот, поколебавшись, взял одну папиросу. Дзержинский дал ему прикурить. Несколько секунд оба молчали.
— В чем должна заключаться эта помощь? — сделав несколько затяжек, спросил Бредис.
— Вы знаете Эдуарда Платоновича Берзина?
— Да, мы вместе воевали.
— Полковник Берзин сейчас руководит полком, который охраняет Кремль.
— Я знаю.
— Вы должны попытаться его уговорить сагитировать полк к измене большевикам с последующим арестом вождей. — Дзержинский закурил сам.
Бредис с удивлением посмотрел на председателя ВЧК.
— Да, мы хотим его испытать, — объяснил Дзержинский. — С вами будет один из его солдат, член полкового комитета, и он будет тоже как бы изображать заговорщика. Все должно быть предельно серьезно. Он ведь знает, что вы в одной из подпольных антибольшевистских организаций?
— Возможно, догадывается, — выдержав паузу, ответил Бредис и снова потянулся к папиросе.
— Возьмите всю пачку, у меня еще есть, — по-дружески сказал Дзержинский. Бредис вытащил еще одну папиросу и закурил. — Он же наверняка читал еще на фронте ваши антибольшевистские статьи. Ваша репутация, как говорят, известна. А кроме того, вы были друзьями с Берзиным, оба имели чин полковника, вот по этим соображениям мы и остановились на вашей кандидатуре. Не скрою, мне интересно, как Берзин отреагирует на ваше предложение. Вот и вся помощь. Вы согласны?
— Нет, — жестко ответил Бредис и отодвинул от себя пачку папирос, жадно докуривая ту, которую он уже закурил. — Вы справедливо изволили заметить, что мы были друзьями на фронте, и я не хочу производить подобные грязные эксперименты на своих, пусть и бывших, друзьях.
— Я понимаю ваши сомнения, — согласился Дзержинский. — Но, во-первых, этот эксперимент провожу я, и о нем никто не знает. Во-вторых, он не будет иметь никаких последствий лично для Берзина, даже если он согласится. Я обещаю вам, что ни аресту, ни другим наказаниям он не подвергнется. Мы переведем, возможно, его командовать другим полком, только и всего.
— Нет! Если вы,
— Сядьте, Фридрих Андреевич! — резко одернул его Дзержинский, и Бредис, вздрогнув от этого окрика, сел. — Не надо разыгрывать передо мной барышню из Смольного. Дружба, честь, принципы! И на следствии уверяете, что обманули вас, использовали ваши антинемецкие настроения и втянули в антибольшевистский заговор Савинкова и что вы, как и многие латыши, лояльно относитесь к новой власти. Я читал вашу статью, в которой вы еще в июне 17-го года требовали перестрелять всех латышей, примкнувших к большевикам и проводивших братания на фронте. Вы их называли предателями, клеймили позором, требовали немедленного суда и расправы над ними! А сейчас пытаетесь демонстрировать какие-то принципы! Если вы так ненавидите латышей-большевиков, как писали в своей статье, то вот вам повод отомстить этим иудам! А если вы лояльно относитесь к Советской власти, то вот еще один повод доказать эту лояльность и помочь ей!
Дзержийский закурил, подошел к окну, открыл форточку. На улице шел дождь, и капли с шумом барабанили по жестяному карнизу.
— Когда вы писали ту самую статью о своих земляках-иудах, продавшихся большевикам, — продолжил Дзержинский, — о том, что большевики в боях против немцев под Ригой в августе 17-го никогда не участвовали, вы нагло лгали и знали, что лжете! Вы знали, что организация РСДРП большевиков 12-й армии потеряла только в этом сражении две тысячи своих членов! И большевики шли впереди, проявив в этих боях невиданный героизм и отвагу, а за ними двигались латышские части! Вы там были и все это знали. А написали гнусное вранье! И после этого вы еще смеете говорить о каких-то принципах!
Бредис не выдержал, взял еще одну папиросу, закурил.
— У вас жива мать, Юлия Григорьевна, вас ждет жена с дочкой, Фридрих Андреевич, вот о чем стоит подумать. А принципы подождут.
Вошел Ксенофонтов, принес чай и сушки на тарелочке.
— Если можно, Иван Ксенофонтович, еще стаканчик для Фридриха Андреевича, — попросил Дзержинский.
— Сейчас принесу, — кивнул Ксенофонтов.
Бредис ничего не сказал. Он завороженно смотрел на косые струи шумного летнего дождя, идущего за окном.
25
Берзин первым пришел к Петерсу и рассказал о попытке его подкупить, с тем чтобы он снял охрану и пропустил группу вооруженных людей в Кремль. Это решение далось ему нелегко: одним из тех, кто приходил к нему, был его фронтовой друг, полковник Фридрих Бредис. С Бредисом они не только вместе воевали; а делились самым сокровенным. Фридрих однажды даже спас Берзину жизнь, поэтому Эдуард Платонович несколько суток мучился, прежде чем пойти в ВЧК, к Петерсу. О втором, кто приходил с Бредисом, Якове Шмидхснс, Берзин мало что мог сказать: бывший подпоручик воевал, служит в его полку, несколько раз видел сто на собраниях, где он призывал к порядку и революционной выдержке, входил в полковой совет. Шмидхен представил Берзину рекомендательное письмо от военного атташе Англии Френсиса Кроми, обещал познакомить сто с Локкартом, а также выдать всему полку зарплату за прежние месяцы и на два месяца вперед.