Первый шторм

Громова Галина

Выстрелов с той стороны становилось все меньше… Наконец, впереди мелькнул силуэт в черной форменной одежде с отблесками светоотражающих букв на спине и груди и крикнул:

Вперед! Пошли чистить! Хлебалом не щелкать, сначала стреляем, потом разбираемся! Да своих не завалите!

Представшее перед глазами в свете машинных фар зрелище было более чем удручающее. Минометы, рассчитанные на поражение живой силы противника, все же сделали свое дело. Скорее всего, при первых звуках взрывов, бандиты вывалились из машин, обрекши себя на гибель от осколков и последующее воскрешение.

Медлительных, жрущих поверженные тела зомбаков, мгновенно перебили выстрелами в голову – в основном работали охотники, а автоматчики их прикрывали. Из люка БТРа высунулся лейтенант и крикнул, чтобы закруглялись, что еще село нужно прочесать да почистить. А еще обрадовал, что пленных удалось освободить, что придало народу лишнего воодушевления.

Следующий час военные с селянами зачищали те несчастные десять домишек, которые и заняли бандиты, коих удалось в самом сельце человек шесть еще отыскать. В основном, вусмерть пьяных. Помимо бандитов, еще в домиках нашлось человек десять стариков – скорее всего, местных жителей. Некоторые из них были еле живы, другие отсвечивали живописными синяками на морщинистых телах.

От гады! Навить старыкив не пожалилы! – прошипел сквозь усы один из охотников, когда впервые увидел избитых местных жителей.

Ну, хоть нэ вбылы. Й то дило… Бабусю, - обратился второй охотник, как их стали называть между собой сборные войска. Так и разделились на охотников, автоматчиков, под которыми подразумевались селяне будь то менты или гражданские, вооруженные 'калашами' и непосредственно вояк. – Вы як ся почуваете?

Та добрэ-добрэ, сынку… - шепеляво ответила старушка, засеменив короткими ножками к мужчине.
– Вжэ добрэ. То й не думала, шо дожыву до такого… Воны ж як нимци! Тэж знущалысь, тилькы що еврэив нэ шукалы.

Ну, добрэ той добрэ… Пидэмо мы дали, бабусю! – махнул рукой первый охотник.

Мужики, ну что? – заглянул в приоткрытую дверь с потресканой и отслаивающейся голубой краской Степан.

Чьто-чьто… ничеего! – ответил первый охотник с чисто украинскими интонациями, хоть и говорил на русском, непроизвольно через чур смягчая согласные.

Хлопчыкы, а шо ж тэпэр будэ? – не унималась старушка.

Потим, бабусю, потим. – Отмахнулся второй охотник.
– Ось бандытив всих знайдэмо, людэй звильнэмо и будэмо розбыратыся.

А дивчат то сёгодни увЭзлы. – Еще тише проговорила бабуська, сложив сморщенные ручонки на иссохшейся груди.

Куда увезли? – сразу же дернулся Степан, вбегая в комнату. – Кого?

Та звидкы ж я знаю? Бачыла сёгодни, як грузылы йих… Точно наче нимци. В мэнэ сэстру старшу так угналы в сорок другому.

Ладно, бабушка, пойдем мы! – Степан кивком головы позвал мужиков к выходу.

Когда вышли из хаты, Степан не знал, куда первым делом бежать. Информация, о которой совершенно случайно проговорилась старушка, привнесла раздрай в его душу. Девушек увезли. Куда? Зачем?

Мужики, давайте дальше без меня. Я к лейтенанту…

Ладно, бижы вжэ… А то всёго аж типае.

Спасибо, мужики! – Степан поручкался с охотниками и рванул вон из двора,

перескочив одним махом невысокий заборчик, который был способен защитить разве что от ежиков, которые по ночам шастали здесь – это препятствие даже собака смогла бы перескочить.

БТР вместе с лейтенантом маячил посреди села как памятник Тимирязеву – как раз на центральном перекрестке, вокруг которого образовался естественный пустырь с пробивавшейся сквозь землю молодой зеленью. Ночь пробивал свет многочисленных включенных фар, ни о каком уличном освещении и речи не было. Возле бронемашины под охраной четырех человек – двоих вэвэшников и двоих охотников, не говоря уже о просто стоящих и курящих мужиках, сидело пятеро связанных бандитов, наверное, это были оставшиеся в живых на поле и те, кого удалось найти в селе. Двое из пяти были ранены – осколками их посекло знатно, но фельдшер николаевской больницы был занят сейчас перевязкой своих раненных, которых тоже было чуть менее десятка. Хорошо хоть убитых не было.

Пока Степан топтался на месте, к БТРу подошли еще двое мужчин с автоматами в старом военном камуфляже, ведущих перед собой очередного связанного бандита, подгоняя того смачными пинками чуть пониже спины.

Из-за БТРа с поднесенной ко рту рацией вышел лейтенант, скользнул взглядом по пленным и сделал еще несколько размеренных шагов.

Товарищ лейтенант! – подскочил к нему Степан. – Володя!

А? Что? – закончил разговор тот и повернул голову в сторону обратившегося к нему парня.

Здоров! Цел?

Не дождетесь. Что стряслось?

Мы дом один зачищали и бабуська проговорилась, что пленных девчонок увезли.

Оп-па. – Вскинул брови лейтенант. – Я такой информацией не владею. Сейчас. – Вэвэшник вскинул вверх указательный палец и задал вопрос в гарнитуру одной из двух раций, что таскал на себе. По одной из которых общался между своими, а по другой держал связь с ополченцами. – Вол, прием!

Вол на связи. Слушаю. – Раздался голос снайпера в наушнике лейтенанта.

Это Ник. Пленные с тобой?

Так точно. Даже начальника местной ментовки удалось вытащить. На нем, конечно, живого места нет и пулевые ранения, но живой.

Потом поделишься информацией. Ты вот что скажи… все ли пленные на месте?

Не понял. В смысле?

Спроси кого-нибудь – увозили ли девушек. Поспрашивай там хорошенько и со мной свяжись.

Хорошо. Конец связи.

Принял. Ну вот… сейчас и узнаем. А пока… Сидр!

Что? – поднял голову один из стоящих возле пленных прапорщик-вэвэшник.

Не 'что', а 'я'.

Я!

А ну-ка приведи ко мне во-он того товарища… наименее изрезанного.

Окей… - пожал плечами парень со странным погонялом.

Вот балбес… - покачал головой и еле слышно проворчал лейтенант Николенко. – Сидр, морф тебе в печенку, я тебя когда-нибудь посажу устав учить!

Степан, услышав оригинальное ругательство, даже хрюкнул от удивления.

Чего ржешь? У нас на базе нашелся один моряк с Николаева, так это он такие матозаменители придумал. Ну, вот они к нам и пристали…