Первый среди равных. Книга VII
Шрифт:
— Не тормозить! — взревел где-то впереди Аршавин. — Маги! Заснули?! Где защита?!
Пока Ярослав Константинович, едва ощутимыми импульсами энергии договаривался с аномальными растениями, его верный Ратай наводил порядок и напоминал всем о том, что они в полноценном боевом рейде. Манипуляции князя Гриф заметил только потому, что Разумовский использовал небольшую часть аспекта Воздуха, будто подкармливая пламя рощи. Огнеросты обычно очень бурно реагировали на воздушников и им было сложнее других справиться с подобными противниками. Однако, Сокол и тут сумел пойти против всех привычных правил.
— Ускорились! —
— Так не бывает, — едва слышно выдохнул Берестов и поймал себя на том, что защищает собственные слова самым сильным из известных ему заклинаний. Опытный маг просто не верил, что семнадцатилетний пацан может ТАК говорить в преддверии тяжёлого боя.
Магия — невероятно могущественный инструмент. Она могла превратить даже полностью никчёмного человека в настоящее сокровище для рода. Семейные тайны и длительная селекция делали из потомственных аристократов настоящие машины по уничтожению врагов. Секреты развития дара и сложнейшие заклинания могли передаваться от отца к сыну, делая род непобедимым. Но это только вершина айсберга.
Какой бы силой не обладал человек, это не делало его мастером своего дела. Это не давало ему опыт и хладнокровие перед лицом настоящих проблем. Скорее наоборот — выращенные в тепличных условиях гении часто ломались в первом же бою, когда зверя нужно было убить ценой неимоверных усилий, а не когда его к тебе притащили в клетке родовые дружинники. Разумовский был другим. Он говорил и действовал так, будто однажды уже потерял всё и видел в своей жизни такие беды, которые не снились простым людям.
Гриф пытался следить за происходящим вокруг, но постоянно сбивался на отдельные моменты. То ему казалось, что огненная стена в десяти метрах не станет ждать и атакует чужаков. То один из менталистов начал что-то быстро объяснять второму, показывая на потоки энергии, питающие князя со всех сторон. Потом было ещё что-то и Роман вдруг понял, что это был первый его бой за последние годы, где не от него зависел исход сражения. И ответственность за гибель людей тоже принадлежала другому. А потом вооружённая до зубов сотня дружинников и полтора десятка растерянных магов вырвались из тоннеля огнеростов, с ходу врубаясь в огромную шевелящуюся массу полупрозрачных чудовищ.
— Слизни… — едва мы добрались до выхода на открытую местность, с отвращением поморщился Аршавин. Шатун неотрывно следовал за мной в ожидании приказов, но я медлил. — Не удивительно, что роща не справляется. Эти уроды растут и рождаются быстрее, чем двигается очередь к деревьям.
Мы двигались по тоннелю максимально медленно. Мне приходилось одновременно контролировать сразу три коридора, поэтому анализом ситуации на другой стороне я занимался по остаточному принципу. Одно было понятно — враг оказался не настолько опасным, как мне казалось изначально. Сначала я даже не понял, почему огнеросты так бурно отреагировали на почти безобидных гусениц. Но когда оказался среди чудовищ, всё встало на свои места.
По ушам бьёт противный визг. Кажется, что в уродливом теле просто не может быть столько воздуха и гусеница визжит чем-то другим. Меч вязнет в густом содержимом под хлипким панцирем. Один удар. Второй.
— Волна
Поток магии от двух водников ударил в кучу гусениц прямо передо мной и я шагнул дальше. Рядом возник Аршавин. Шатун уверенно рубил гусениц, но даже всей силы Ратая не хватало, чтобы уничтожить противников с одного удара. Прямо на моих глазах, разрубленный надвое монстр начал рожать, восстанавливая популяцию своего вида. Мелкая гусеница тут же принялась поедать останки своего родителя и стремительно увеличиваться в размерах.
Это было настолько же отвратительно, насколько эффективно. В громадном поле колышущейся плоти очень сложно было различить отдельных монстров, но я ставил на то, что их больше пары тысяч. И это только на нашей части границы.
Гусеницы действовали по тому же принципу, что и огнеросты недавно. Они расселялись вдоль рощи и делали это крайне успешно. То ли искали дыру в защите огненных растений, то ли просто следовали заложенному в них инстинкту спасаться от гона. В них даже аспект с ходу определить не получалось. При первом взгляде у меня вообще возникло ощущение, что эти существа не имеют никакого отношения к магии. Вот только в нормальной природе такие чудовища появиться не могли. А ещё у этих тварей оказался отрицательный заряд аспекта воды.
Буквально в течение пары минут маги моего отряда расчистили площадку у выхода из тоннеля шириной в полсотни метров. Я распределил дружинников по периметру и приказал расстреливать ползущих к нам гусениц.
— Доложить о запасе маны, — подходя к группе магов, приказал я.
— Общий больше половины, Сокол, — за всех ответил Гриф. — Но такими темпами мы далеко не продвинемся. Скоро придётся брать в руки мечи и рубить эту погань.
— Не придётся, — успокоил командира наёмников я.
— Энергия почти не восстанавливается, Сокол, — осторожно произнёс Берестов. — Я такого раньше не видел.
— Слизни, — остриём меча указав на море полупрозрачных тварей, ответил я. — Они впитывают всю свободную ману и пускают её на своё размножение. Так будет до тех пор, пока рядом есть хоть немного энергии. Нам нужно убрать их от рощи, иначе они сожрут все деревья.
— Как? — неожиданно спросил у меня один из магов, но тут же смущённо замолчал.
— А вот это правильный вопрос, Искряк, — узнав в говорившем мага огня, ответил я. — Слизни не только пожирают всю доступную им энергию, но и в момент смерти ослабляют врага. Вместо передачи небольшого количества энергии, они её забирают и высвобождают.
— Чтобы её поглотили уцелевшие сородичи, — новым взглядом осматривая фронт предстоящей работы, замедленно произнёс Гриф. — И очень быстро ты становишься слабым и беспомощным.
— А потом умираешь под волной новорожденных слизней и орда двигается дальше, — кивнул я. — В ближайшее время из глубинных частей аномальной зоны будет идти очень много подобных тварей. Там они служат кормом для более сильных чудовищ, которых не останавливает природная защита этого вида. Если не остановить слизней здесь, то они будут заставлять рощу огнеростов тратить массу сил на своё уничтожение и это ослабит другие участки границы.