Первый судья Лабиринта
Шрифт:
Андрей спрыгнул и подошел ко мне.
— Стас, — усмехнулся он, — у меня коричневый пояс по тэквондо. А еще я занимался боксом и акватлоном. И если бы мне надо было с тобой расправиться, я не стал бы никого нанимать!
— Да? — принялся язвить я. — А почему не дзюдо, не карате, не ушу, не легкая атлетика? Вот именно тэквондо, акватлон и бокс, а? И почему так скромно: коричневый пояс? Может быть, черный?
— Нет, коричневый, — машинально повторил Андрей.
— А где
Как он ответит на вопрос, не освещенный в анкете?
Андрей задумался. Потом сказал не совсем уверенно:
— В Балтии.
Логично.
— А учился ты тоже там же? На своего эссенса?
— Нет. В Балтию я первый раз приехал на суд. А учился…
— Да-а-а? А акватлоном ты на суде занимался? Или после суда?
Нет, ну надо так завраться! Как ребенок прямо!
Тут его застопорило. Он морщил лоб, хмурился, бледнел, типа, вспоминая. Потом, подняв на меня совершенно мутный взгляд, сказал:
— Стас, мне кажется, я никогда не занимался акватлоном. Но если меня сейчас запихнуть под воду, я покажу все приемы — от и до. И даже смогу победить в своем весе. Я не пойму, что со мной такое.
— Слушай, а может, ты зомбированный? Или загипнотизированный? — веселился я. — Скажи честно, что тебе от меня надо?
— Ничего не надо. Ты же мой друг, с детства.
— С какого детства?! Мы не учились с тобой в одном классе, не ходили в логопедический сад! Где мы познакомились, а?
— Я не знаю. Но я помню тебя столько, сколько помню себя. Наверное, родители дружили…
Он как-то совсем растерялся.
— Андрей, а может, у тебя амнезия? Ты головой не ударялся? Или, может, это на нервной почве после…
Тут я тормознул. А может, это у меня амнезия?
— Думаешь, меня после костра колбасит? — понял он. — Не знаю, может, ты и прав.
Да я бы так думал! Если б я сам его не придумал! Неужели из подсознания достал?!
— После того как я видел тебя в работе, я готов поверить, что ты — телепат. Что ты читаешь мысли. Что ты можешь залезть в мою голову, в память, как в комп. Поэтому знаешь и про то, что я работал в аптеке, и даже про детство. Вот про родителей моих ты знаешь? Как звали мою маму?
— Надежда Петровна, — с готовностью ответил Андрей.
Черт! Правильно…
— А отца, — продолжал он, — Николай Иванович… Латушкин. Нет, подожди! Это мой папа! Или все-таки — твой?
Смотреть на него в эту минуту было жалко.
— Андрей! Почему у нас с тобой одна фамилия? Почему одно отчество? Ты похож на засланного шпиона, который выучил легенду, я только не понимаю: зачем тебе я? Я не представляю никакой ценности! Не являюсь президентом России, не владею редкой методикой!
И как это я не подумал? Так, может, дело не во мне, а в нем? Кому-то понадобились его способности? Но я-то при чем?!
— Редкая методика, ты говоришь? Но ведь эссенциалисты — не редкость! Каждая собака знает, что такое эссенциалия! Туда ходят с рождения и до упора!
— Да ну?! А вот давай выйдем и спросим у десяти человек: они слышали хоть раз в жизни слово «эссенциалист»? Уверен, они пошлют нас на…
— Стас! А ведь я сегодня уже спрашивал.
— И как успехи?
— Именно так, как ты сказал. Но я не вижу этому никакого объяснения. Везде есть корректоры. Даже в глухой деревне есть корректоры! В каждом районе! Кстати, я же хотел с тобой поговорить как раз об этом. Видишь ли, мне вчера предложили написать программу на основе эссенции.
— Так ты еще и программер?!
— Нет. Я — как раз нет. Программер и предложил. Он будет писать, а я должен обеспечить его данными. Он заявился ко мне домой сразу, как ты ушел. Ты дверь забыл захлопнуть, а он…
— Кто дверь забыл захлопнуть? Я?! Я всегда хлопаю дверями! У меня болезнь хлопать дверями! На меня брат орет из-за этого, начальники орут, сослуживцы! Я не мог не захлопнуть твою дверь!
Этажом ниже щелкнул замок, заскрипела дверь.
— Ну хорош орать! А то сейчас милицию вызову! — прокричал недовольный мужской голос, потом дверь захлопнули.
— Так. Пошли на воздух! — решил я.
И в это время зазвонил телефон. Номер не определился.
— Але!
— Ты, парниша, кажется, не понял? Тебе что вчера сказали?
Сначала я просто не врубился, думал, не туда попали.
— Сказали: с Андреем не встречаться, а ты что же?
Етить твою налево!
— Не вижу я никакого Андрея! — громко ответил я трубе, выразительно глядя в вытянувшееся лицо эссенса.
— Ой, смотри, парниша…
Пошли гудки.
Я матюгнулся и выключил мобильник.
— Видал, что творится? — зло спросил я. — Выпасли как-то. А я ведь по телефону не разговаривал и встречу тебе не назначал.
Андрей молчал и хмурился.
— Так говоришь, — продолжил я, — этот хмырь сразу после меня вперся? Следил, что ли?
Андрей уставился на меня.
— Может, и следил, — пробормотал он, быстро сбежал по ступенькам на площадку и, встав так, чтоб его не было видно в окно, осторожно выглянул. Я спустился следом и встал с другой стороны.
Темнело, горели фонари. Тихий двор, нормальные люди разошлись уже. Под нами — никого. На другом конце двора у теннисных столов тусуются подростки.