Первый судья Лабиринта
Шрифт:
— Ну не в этой же колымаге наблюдатель сидит? — Я показал на «жигуль», стоящий на приколе как минимум с прошлой зимы.
— А если в той? — Андрей кивнул на темные очертания под пышным кустом.
— Черт его знает. Может, и правда.
— Что будем делать?
— Не знаю. Выходить по очереди.
Андрей сосредоточенно потер лоб и спросил:
— Ты смелый, Стас?
Я фыркнул. Что за дурацкий вопрос!
— Чрезвычайно.
Смелый не смелый… Деваться-то некуда.
— Тебе придется идти первым. Вроде
— А ты, типа, точно знаешь? — издевательским тоном поинтересовался я.
— А ты, типа — нет? — передразнил Андрей. — Только телефоны надо включить, чтоб сигнал шел… И оставить где-нибудь в недоступном месте. Получится?
— Жалко трубу… У тебя вообще новая.
— А я свою и не брошу. Спрячу в каком-нибудь кафе, потом вернусь и заберу. Ты сейчас выйдешь и позвонишь кому-нибудь из знакомых. Скажешь, что ночевать приедешь.
— Да брату позвоню, кому ж еще. Он сегодня как раз дома ночует.
— Превосходно. А по дороге избавишься от мобильника. — Андрей выпалил все это одним махом и вздохнул. — Где встречаемся?
— Давай в парке, напротив префектуры.
— Оки, договорились.
Я включил телефон и пошел на выход. Медленно, «по-шпионски». Даже загадочную полуулыбку нацепил, жаль, заценить некому.
Выйдя на улицу, звякнул Кириллу.
Спокойно положил мобильник в карман и не спеша побрел по тротуару. Эх — не курю, было бы чем руки занять. Да и подозрений меньше: иду, дым пускаю, ничего не замышляю…
Перешел улицу, остановился у ларька. Взять, что ли, пачку для отвода глаз? Где тут сигареты «Друг»?
Сзади встал серебристый «Мерседес». Сердце екнуло. Но из машины выскочила накрашенная блондинка в ультракоротком платьице и на каблуках в полметра. В таком наряде слежкой заниматься тяжело.
Девица поежилась на холодном ветру, и я галантно пропустил ее вперед к окошку.
— Две упаковки презервативов и пачку витаминных леденцов, — проговорила она, постукивая от холода белоснежными зубками. Девушка нервно оглядывалась по сторонам и виновато протягивала большую купюру. Мне показалось, что она смущена необходимостью отовариваться в круглосуточной палатке. Дверцу за собой она не захлопнула, автомобиль мягко рычал, словно тоже спешил убраться подальше.
Я сделал два шага к машине и, сам себя ругая, закинул на заднее сиденье мобильник.
«Теперь можно похвастаться, что дал красивой девушке телефон», — подумал я, ухмыляясь.
Девица получила свой заказ, изящно юркнула в салон и умчалась.
Я попросил у зевающей тетки мятную жевательную резинку и тоже поспешил убраться.
Фиг с ними, с сигаретами.
Надеюсь, девушка будет ехать быстро-быстро и уведет мой хвост далеко-далеко. Такие, как она, в скорости себя не ограничивают, тем более по ночному городу. Пока шустрые и злые ребята очухаются, придется
К парку я подошел дворами. Как и ожидал — никого вокруг не было. Аллея не освещена, тишь да благодать.
Присел на лавочку, распаковал жвачку и от нечего делать вспомнил старое доброе занятие: выдувание пузырей.
Мне всегда запрещали это неприличное развлечение. Мама, учительница, девушки… Все кривились и говорили «фи».
Сейчас мне только Андрей мог «фи» сказать, но его тонкие чувства меня абсолютно не волновали. Я даже с каким-то злорадством рассчитывал: вот он появится, весь из себя уверенный, что я от пережитого страха и дышать боюсь. А я тут спокойно сижу, пузырь с голову размером выдуваю.
Первый шарик не задался, лопнул, не достав и до кончика носа.
Зато следующий вышел на славу. Еще бы, сразу три пластинки разжевал, аж челюсти свело.
Я скосил глаза на полупрозрачный бледно-зеленый шар и пожалел его лопать — такой красавец вышел.
Пружинящие шаги отвлекли меня от созерцания резинового шедевра. Я с сожалением бросил шар в урну.
— Молодец, мне бы твою выдержку, — хмыкнул Андрей. — Я за тебя волновался.
— Уси-пуси, — хмыкнул я. — Очень трогательно.
Он иронии не оценил. Сразу принялся рассказывать. Про контору и про программу. Кажется, моя догадка насчет методики подтверждалась. Когда он дошел до санкции, я насторожился.
— Там было написано: «Государственный Трибунал дает согласие». А теория эссенции — прерогатива Лиги. Ее согласие должно быть. Трибунал — лишь контролеры, понимаешь? Я вот и хотел через эссенциалию связаться с Трибуналом. Но эссенциалию не нашел, а нашел какой-то отстой с кричащим названием «Поликлиника». И эмблема у них странная: змея и ваза. Надо же додуматься!
Я чуть не упал со скамейки.
— Ты так говоришь, словно впервые в жизни увидал поликлинику и змею с чашей. Ты же врач! Ты перед своей академией в меде учился! Куда ж, по-твоему, деваются твои несостоявшиеся коллеги? Вот в этих поликлиниках и работают.
— Нет-нет-нет! Стой. Подожди. — Андрей присел рядом. — Я помню, как поступал. Мне вопрос достался из истории, как раз происхождение эмблемы: птица феникс. И девиз эссенса: «Пламя костра рассыпается тысячей нитей»… Какая змея?
— Блин! Если ты с первого курса своей эссенцией занимался, чего ж ты заливал про третий? Про то, что «все, чему вас до сих пор учили — фигня»? Разве не ты это говорил?
— Да, говорил, помню. Чистая правда.
— А сейчас ты что говоришь?
Андрей молчал, только сжал руками виски.
— Слушай, а у тебя часом не раздвоение личности?
— Ты думаешь? Стас, а ты паутину мне не глянешь? Ты ведь можешь.
— Я?! С дуба рухнул?
— Ну ты же видел нити, а их не каждый отличник видит. В тебе огромный потенциал, как у хорошего корректора. Может, попробуешь?