Первый Тест На Божественность

Авдеев Ян

– Перебьюсь.

– Вы же понимаете, что ничего не теряете в случае отсутствия Бога и души? А приобретаете миллион рублей. Просто так.

– Если она есть, она стоит существенно больше. Если нет, тогда это тоже неравноценный обмен. Терпеть не могу, когда меня пытаются обмануть, и не имею привычки делать это сам.

Инок аккуратно взял салфетку за краешек и поднёс к зипповской зажигалке, зажатой в руке, в которой пару секунд назад был карандаш. Откуда она взялась, Волконский опять не заметил: рук со стола Инок не убирал. Чиркнул кремень,

и дьявольская сделка исчезла в пламени, осыпавшись пеплом на пластиковую тарелку.

– Драматично.

– Издержки профессии, – развёл руками монах. Зажигалки в них уже не было.

– Значит, мы не договоримся…

– «Просите, и дано будет вам». Как я уже сказал, я знаком с вашей работой и буду только рад помочь. Но прежде, чем я выделю деньги и обеспечу необходимую поддержку, я должен увидеть своими глазами, что именно вы умеете.

Волконский ожидал такого поворота событий.

– Вы можете поприсутствовать на одном из собраний, или же я могу попросить кого-то из своих подопечных разрешить вам присутствовать на их персональных сессиях.

– Честно говоря, я думал о чём-нибудь более… спонтанном. Прокатимся?

Санкт-Петербург, отделение полиции, Выборгский район, начало нулевых.

– Тарасов, Александр! На выход!

Железная решётка мучительно заскрипела; звук отдавался неприятными мурашками по телу. Молодой парень, дремавший на одной из нижних полок, не спеша поднялся и, тряхнув зажатым в руке пиджаком, покинул убогое помещение. Остальные сидельцы, втроем ютившиеся на противоположной койке, молча проводили его взглядами и, не сговариваясь, с облегчением выдохнули. Всё имущество Тарасова составляли мятые рубашка и брюки, спортивные туфли, шнурки от которых ему вернули на проходной вместе с тонким чёрным галстуком, и полупустая фляга на 200 миллилитров. Ни денег, ни документов.

Выйдя на улицу, он ловко повязал галстук, но затягивать не стал. Открыв флягу и проверив исходящий из неё аромат («с этих гавриков станется вылакать недешёвый коньяк и нассать в ёмкость»), он сделал глоток и удовлетворенно причмокнул. Жизнь немного ослабила захват; до момента, когда его опять накроет, оставалось ещё какое-то время, и он собирался насладиться им по максимуму. А если ещё поддерживать в себе необходимый уровень алкоголя и держаться подальше от конфликтных ситуаций, то можно и месяц не появляться в участке. Кошмары вот только…

– Служивый!

Оклик прозвучал со стороны старого, но ухоженного BMW, в котором сидели двое мужчин. Александр приметил их сразу по выходе из узилища, но ни машину, ни людей он не знал, так что подходить не спешил. Только повернул голову, обозначив тем самым, что обращение услышал.

– Подвезти?

Тарасов быстро прикинул ситуацию, оценив дистанцию до дома и отсутствие какой-либо наличности и вероятность того, что незнакомцы наверняка попытаются по дороге залезть в душу, а возможно, и сделают ещё какое-нибудь – скорее всего, дурацкое – предложение, и

решил всё же на первое предложение согласиться.

– Куда? – спросил его сидящий за рулём косматый мужик в рясе.

– А вы не знаете?

– Домашний адрес – знаю. Но, может, тебе ещё куда-то надо, – совсем не смутился водитель.

– Не надо. Сигареты есть?

– Константин Романович, бардачок, будьте любезны.

Сидящий рядом с водителем интеллигентный пожилой мужчина с военной выправкой вытащил вскрытую пачку «Мальборо» с зажигалкой внутри и через плечо протянул Тарасову. Парень приоткрыл окно и с наслаждением затянулся. В глазах отсутствовал какой-либо интерес к продолжению беседы, поэтому Инок тронул автомобиль с места и снова обратился к Александру:

– Меня зовут Сильвестр. Инок Сильвестр. А это полковник Волконский, Константин Романович.

– Здравия желаю. – Нельзя было сказать, что у парня появился интерес, но, по крайней мере, он показал, что есть вещи, которые ему не безразличны.

– Если честно, то сам я никогда в армии не служил, не довелось. Но мне кажется, у нас с тобой, Александр, есть кое-что общее.

Парень продолжал отмалчиваться; Инок продолжал делать вид, что его устраивает роль оратора и игра в одни ворота.

– Дело в том, что я тоже вернулся домой после продолжительной командировки. Вернулся, вдохнул знакомый с детства воздух, прошёлся по изученным вдоль и поперёк улочкам и… не почувствовал себя дома. Помню, сильно удивился, когда это осознал. Вот он вроде бы есть, родной город. А родным почему-то быть перестал. Как будто, пока я за хлебом ходил, в мою квартиру других людей заселили. Неприятное ощущение, правда?

Парень всё так же невидяще глядел на проносящиеся за окном улицы и, лишь когда пауза слишком затянулась, лениво бросил:

– Вы меня в клуб обездоленных сблатовать хотите?

– У клуба другое название, но суть примерно угадал. Все мы чего-то хотим, Саша. Вот Константин Романович, к примеру, хочет помогать таким, как ты, не пускать себе пулю в висок после года на гражданке. Ты не подумай, полковник не альтруист. Просто он так воюет. Воевать ведь можно не только с людьми, правда, Константин Романович? – На риторический вопрос Волконский не ответил. – И ты, Саша, тоже чего-то хочешь. Может, кошмары перестать видеть по ночам. А может, понять, кому вся эта война нужна была. Или просто душевное равновесие обрести. Больше не воевать, так сказать, самому с собой.

– А тебе чего надо? Мою душу спасти? Ты, типа, с дьяволом воюешь?

– С дьяволом рано ещё. Не дорос. А нужны мне, Саша, богатыри. Помнишь, кто такие?

– Герои русских сказок.

– Теперь да. А когда-то это были хорошие профессионалы. Умельцы с боевым опытом и отличными мозгами. Нужно было какому-нибудь князю, к примеру, непростую проблему решить, так он мог, вместо того чтобы всю рать созывать, послать одного богатыря. Они не тем сильны были, что палицей резво махали, а тем, что проблемы умели решать.