Первый удар
Шрифт:
Понятно, что кто-то из наемников поставил хитрого торгаша на место. Боги ведь завещали делиться. А остальные наемники, не будь дураками, не очень-то рвались искать причинителей социальной справедливости.
Может и дорога до побережья вообще безопасна, но наемники не хотят лишаться «легких денек». Вот и преподносят иногда подобные уроки. Ничего личного, просто бизнес.
— Неприятностей этот почтенный Торнар доставить может? С оплатой кинуть? Штраф навязать? — спросил я. В контракте никакой нашей ответственности за сохранность груза не прописано, а гарантом оплаты заказа выступает биржа,
— Не-е, — Бахал отмахнулся от меня ложкой. — Он жадный, но не тупой. Одного урока хватило. Кинешь наемников, и кто с тобой потом работать будет? Ныть будет, ворчать, что мы его разорили. Что не торопились на встречу. Но заплатит полностью.
К моему несказанному удивлению, тушеное мясо оказалось неплохим. Специи, соль — все в меру. Жира многовато, зато куски мяса большие, а не мелко рубленая непонятная субстанция. Да и мясо явно мукало, а не гавкало, мяукало или пищало.
Ах, этот вечный спор из чего делают плохие консервы. Любимая тема разговоров конца войны на привалах. Спорили столь же отчаянно, как и ели.
Тоже мне секрет — из шкур их делают, воды, костной муки и всяких потрохов. Собак и кошек на такое дело просто не напасешься.
Содержимое консервной банки закончилась очень быстро. На обед мы не останавливались, вот за день и нагулялся аппетит.
— Неплохо, — оценил я, облизывая ложку.
— А то, — подтвердил Бахал, последовав моему примеру. И где тот знаток столового этикета, которого я видел в «Мечте»? Наверное, он мне привиделся. — Я знаю, что можно брать, а что не каждая собака жрать станет, — добавил он, соскребая остатки тушеного мяса со стенок банки.
Убедившись, что таковых не осталось, он вновь облизал ложку, смочил ее из фляги, вытер о форму и завернул в чистую тряпицу.
— Что, пойдем, сменим девочек?
— Да, наша очередь, — подтвердил я, проделав со своей ложкой похожие операции. — Бринна, сейчас мы вас сменим, — добавил я в амулет связи. Тянуть не имело смысла, и перед выходом троица змеек заполучила в свое распоряжение золотые кругляши амулетов. — Мы забираемся в машины, а вы ужинать.
Еще одна ночевка, прямо в машинах, и завтра мы будем у цели.
— Все, мы на месте. Осталось только этот холм осилить, — сообщил Бахал, указав глефой на вершину пологого холма. Такого же лысого, лишенного растительности, как и дорога под нашими ногами.
Когда «Протектор» забрался на вершину, я наконец-то увидел промежуточную цель нашего путешествия.
Лагерь на побережье разочаровал. Несколько каких-то скособоченных крытых навесов. Видимо под этим словом Бахал понимал склады. Между ними стояли запыленные палатки. А чуть в стороне находилось нечто, что я по началу принял за какой-то причудливый поезд. Но откуда ему взяться, если в Вольной марке не проложили ни единого километра рельс? При ближайшем рассмотрении «поезд» оказался переделанным древним паровым экипажем, к которому прицепили два вагона с шестью широкими, выступающими вбок колесами. Ничего подобного прежде не видел, но предназначение подобного сухопутного паровоза очевидно. Значит, не врали слухи — большинство паровых экипажей в Вольную марку сплавили. А тут им нашли применение.
— А как же маги? — поинтересовался я, указав
Это для самобегающей коляски просто одаренного достаточно. А для парового экипажа полноценного мага подавай, как минимум адепта.
— Да они кастрированные, — пояснил Бахад. — Рунной защиты нет, именно для нее маги по большей части и нужны, скорость чуть меньше. Вся броня снята, паровик заменен на тот, что у рыцарей стоит. Короче, с этой махиной теперь не то что оруженосец, а и сержант справится.
— Понятно. Спускаемся, — я указал на лагерь. — Один из дозорных, сидевший у палатки, заметив нас, начал махать рукой.
Странно у них тут служба поставлена. Да и в целом видно, что люди, несмотря на долгое ожидание в небезопасных пустошах, ведут себя как-то расслабленно. Кто сидит, кто спит. А все движения какие-то ленивые, медленные и…
— Стоять! — резко приказал я, зацепившись взглядом за одну, незначительную, но очень важную деталь. — Машины не покидать!
Я увеличил картинку. Сидевший у ближайшей палатки стражник продолжал методично махать. Согнутая в локте рука ходила то вправо, то влево, четко выдерживая ритм и интервал. Кто-то другой мог этого не заметить, не обратить внимания. Но не тот, кто сталкивался с подобным.
— К бою! — рявкнул я, направляя «Протектор» вперед и переходя на бег. Нужно действовать, и немедленно! — Рассыпаться! Машины не покидать! Палатки сжечь! Все сжечь!
— Зачем? В лагере же люди?
— Они мертвы.
Поймав в прицел ближайшую фигуру, поднимаю левый манипулятор. Струя огнесмеси бьет, слово пламя дракона. Огонь охватывает палатку и сидевшего перед ней человека.
— Капитан что… — возмущенно начала Бринна, но тут же осеклась. — Какого демона? Что это такое!
Голос островитянке дрожит от страха и плохо скрываемого отвращения. Могу ее понять. Не каждый день увидишь, как охваченный пламенем человек сидит, глупо ухмыляется и машет тебе рукой.
— Ищем корень! Думаю, он спрятан где-то в палатках. И огонь, больше огня! Сжечь! Все сжечь!
— Какой корень? Что это вообще такое? — не понял Бахал, на всякий случай разрядив огнеметатель в сторону ближайшей палатки.
— Увидишь!
— У нас нет огнеметателей! — напомнила Бринна.
— Работайте световыми копьями! Берите на себя вон те мешки с товарами.
— А может не стоит так резко? — в этот раз Бахал попытался оспорить приказ.
— Стоит! Мы уничтожим все! — проникновенно добавил я, выпустив еще одну струю огнесмеси. Пламя охватило лежавшие на земле тела, те начали дергаться, но на движения живых людей это походило мало.
Демоны, он явно сообразил и пытается сбежать! Палатки! Нужно уничтожить все палатки! Излюбленное место!
Три световых копья вонзились в груду мешков, прожгли их на сквозь. На землю посыпалась зерно, а затем мешки охватило пламя. Бахал выпустил струю огнесмеси в новую палатку, сухая ткань сгорела мгновенно. Пусто! Только очередная парочка охваченных пламенем мертвецов.
Ноги «Протектора» вдавливали в землю охваченные огнем тела. Хрустели хрупкие человеческие кости. Люди в лагере больше не двигались, а все сидевшие повалились на землю. Плохой признак! Мастер марионеток обрывал нити кукол и готовился уйти со сцены.