Первый Всадник. Раздор
Шрифт:
Столь далеко от сердца власти,
И хоть верны мы Небесам
Но вековой закон вступает,
С указом вашим вопреки,
Один послушно отступает,
Второй поднявший кулаки,
И угрожающий соседу,
К победе, он кричит, близки.
И каждый верным остаётся,
Приказ ваш хаос созидал».
И с лорда губ та речь прольётся,
Склонивший голову, сказал:
«Что Герцог Снега нам укажет?
Кто
И взор он к трону обращавший,
Укрыт был шкурами волков,
Шумит камин, в огнях пылавший,
Во зале тронной сей, Снегов,
Владыка с трона наблюдает,
Небесный Герцог серых льдов.
Могучий телом, показалось,
Атлант, что плечи расправлял,
Спиною многое скрывалось,
Рукою солнце бы объял,
И даже трон, что рода гордость,
Камнями герцога стеснял.
Медведь бы вставший вмиг отринул,
Желанье схватки, головой,
И зверя выше герцог, сдвинул,
Валун бы с места, что горой,
Иному кажется для взора.
Но отчего тогда слезой
Глаз наполняется? Взираешь,
На измождённый мукой лик,
Проста причина, понимаешь,
Не стар годами, но настиг,
Уж Жнец его, и без сомнений,
Ступает жизнь его в тупик.
Вгрызались скулы в кожи бледность,
И впалых щёк лежит овраг,
Во оке сером только тщетность,
И крови линии, и благ,
Уж позабыт триумф познанья,
И изнутри снедает враг.
Волос каштановых спадает,
Гряда на плечи, серебром,
Их обруч держит и стекает,
Из пота капля и виском,
Ей путь проложенный, подобным,
Небесный Герцог надо льдом
Представ пред взором и вдыхает,
С трудом холодный воздух он,
Пред нами Тедерик, страдает,
Небес он голос и закон:
«Я свой ответ не изменяю» -
Рукой сжимает камня трон.
«Я приказал отбросить кличи,
И жатву жадности мечей,
Не обращать в подобье дичи,
Отцов и братьев, сыновей,
Лорд Тирен Ройген, я ответил,
Средь Скал не жаждущий смертей».
«Но, герцог, я прошу, взываю,
Иные шествуют огнём!»
«И это пусть я понимаю,
Войну мы братьев не начнём,
Не меч отправлю вам, но слово,
Останусь твёрдо на своём.
Вы опасаетесь, я знаю,
Я с вами герольда пошлю».
«То не отвадит гневных стаю!
–
Так лорд вскричавший, – я молю!»
Но серый взор
«Прощайте, герцог, отступлю».
И дверь во тронный зал закрывшись,
Двоих оставит за собой:
«Скажи мне, Виланд, я ль забывшись,
С враждой ведя неравный бой,
Народа ль я теперь мучитель?
Иль стал опорой и стеной?»
Кого он Виландом назвавший,
По руку правую стоял:
«Ответа, герцог, вы желавший,
Но я и сам его желал,
Но и сей лорд, во том признаюсь,
Не без причин вас упрекал».
Златые волосы, глазами,
Что неба летнего огни,
Взирает он, и он не льдами,
Во мир рождённый, и сравни,
Его ты с летним часом блага,
Зиме он чуждый и брони
Не примерявший, не хранивший,
Лишь меха плащ, что закрывал,
Он рыцарь лета, но вступивший,
Где ветер хладный завывал,
Причина есть тому простая:
«Но я и сам от битв устал.
Устал от криков и страданий,
От блеска гибельных мечей,
Устал от лордов оправданий,
От ряда сирых и детей,
Что отправляли на закланье,
Придав обличие вещей.
С войной, вы герцог, соревнуясь,
Противник всякого трудней,
Она во душах, именуясь,
Твореньем нашим и идей,
Не свыше рок, она творенье,
И мы творцы среди огней.
Мы сотворившие, отныне,
Не знаем, как её убить,
Мы тонем в гибельной пучине,
Мечи не в силах опустить,
Упрёки к вам пусть справедливы,
Но смею гордо заявить.
Пусть и надеждой не пылаю,
За жизнь земную покорить,
Но ваши действия, считаю,
Как основание, вступить,
В эпоху мира нам сквозь терний,
И не бездействием решить».
Сэр Виланд, он, поклона узы,
Во завершении речей:
«Боюсь войны, я сын обузы,
Изжил в сражениях и дней,
Прошло немало и вернуться,
Я не посмею, но своей
Своей я честью присягаю,
Служить вам верно до конца,
Иным я трус, но почитаю,
Как дня грядущего гонца,
Вас, герцог, я своей душою,
Как мира нашего творца».
Клинок то Первый произносит,
Подобный титул и судьба,
Восточный знак, о многом просит,
Есть долг защита и борьба,
Есть кастеляна путь, а вместе,
Второй он после средь герба.