Первый. Второй том
Шрифт:
Жрицы наблюдали с расстояния, скорчив рожицы. Им неприятно было осознавать, что кому-то может нравиться нырять в жидкий лёд.
– Зубы сводит, – удовлетворённо заметила Вита, отпив выше по течению от моего умывания. – Какая чистая.
После похвалы ведьмы впору было ожидать, что вода в земляном русле тут же стухнет, зарастёт тиной, ряской и лягушками или обернётся багровой, но обошлось.
– Почему ты так переживаешь о своём друге, Васса? – вдруг спросила она, присовокупив моё имя. – Маги ежегодно совершают свои образовательные паломничества. И, по-моему, больше учатся отбиваться от
Лицо пощипывало после холодного умывания. Я перешагнула ручей и пошла дальше, прощупывая длинными жгутами пространство на полтора километра вокруг. Высота тридцать, шестьдесят, сто пятьдесят, три, пять и семь. Жрицы старательно выбрали самое узкое место, не поленились дойти до него и только там пересекли преграду.
– Он притягивает беды.
Ведьма соизволила не задавать вопросов. Занялась семечками, только шелуху отправляла теперь в карман. Ладно. Пока это самая невредная ведьма в моей практике.
Лагерь поднимался в запахе дыма. Костёр, за которым следил Ахра, был сложен из того, что подвернулось после утомительного дня, чадил и дымил нещадно, выедая глаза и заставляя попеременно кашлять. Тепла от него было немного, так что с утра конечности не только болели от жёсткой земли, но и были сведены холодом. Многие поняли, что оделись недостаточно практично, но боялись расходовать заряд аккумуляторов под строгим взглядом наставника, который аккумуляторами или рутерами никогда не пользовался, зато имел аномальный внутренний запас энергии – и не попытался использовать из своих закромов ни капли. Завернулся в два своих одеяла, привалился к стволу и вроде как следил за ними всю ночь, редко закрывая глаза, как будто очень медленно моргал. Есть тоже не стал, что настораживало. Говорил неизменно злым голосом. Бросит пару скупых реплик, взбеленится, когда сделают не так, и начнёт отповедь по полной.
Кофе от Ахры принял, выпростав руку из одеял, и не спеша вылезти из них полностью. Два одеяла были хорошей идеей, но их вряд ли было достаточно для полного комфорта по нынешней весне.
– Гадость, – сообщил Алцест, сделав глоток, но медленно допил напиток.
Считалось, что Ахра делает хороший кофе. Сокурсники стали искать во вкусе, что не чувствовали прежде, но в кофе вроде бы всё было в порядке, в отличие от всего остального. Может, потомок древнего рода имел дело с зельем наивысшего сорта? Как уважающий себя маг, Ахра изготовил порошок для напитка из цельных зёрен за недёшево купленных у поставщика его семьи, и в некотором роде оценка Алцеста на сей раз была обиднее многого прежнего.
Алцест был к чувствам равнодушен и нечуток. Поднялся, тщательно сложил старое шерстяное и синтепуховое современное одеяла, отряхивая от древесного сора, упаковал, отобрал у Коринки карамельку и двинулся вперёд, морщась на каждом шагу от её «мерзостного вкуса». Ралло рискнул заметить, что у дорогого преподавателя очередной приступ ПМС. Наставник не снизошёл, только долго унизительно смотрел, демонстративно туша огонь, пока кострище не вдавилось на десять сантиметров вглубь жёсткого лесного грунта. Магия без зрительного контакта, настолько высокий пилотаж, что о ней даже в учебниках стеснялись писать. Ралло скис, осознав свою
Собирались впопыхах, распихивая вещи по сумкам уже на бегу. Алцест стремился в глушь, подальше от города.
У старшего курса состоялся разговор в баре перед отправлением, решение до сих пор вызывало сомнения, но по крайней мере родственникам никто не выдал. Взрослые представители семейств могли знать только из слов самих студентов о том, что происходит, когда поблизости случается назначенный Магом воспитатель. Высший даже разрешил использовать против своего знакомого заклятья, кому бы это принесло счастье. Никому. Практика обещала стать несравненной. Преподаватель бежал в лес, навстречу неприятностям. Как говорилось в старом мультфильме, как же ему к ним не идти, если они ждут.
Он был проклятый, что за старшекурсники они бы были, если бы не поняли это за несколько месяцев. Сколько угодно жаловались родне на его жёсткость, но отчего-то не проговорились о проклятии. Может, потому что тогда родичи приняли бы все меры, чтобы их от него оградили?
Это было опасно, но это было по-настоящему. Можно было воображать, что преподаватель кое-чего о них не знает. Но отсутствие запала, разочарование в его глазах – он знал и то, что они о нём знают. И возможно ловил свой особый драйв в том, чтобы тащить к опасности недавних подростков, которые не смели признать, что знают, куда он их ведёт.
Головы студентов занимали сложные мысли. Обстановка была непривычна для коренных жителей небольшого, но всё-таки города с продуманной инфраструктурой. Впереди таилось предвкушение Алцестовой дичинки. Понятно было, что он будет первым объектом, так что появлялось время среагировать.
– Ногу трёт, – жалобно созналась Ахре Коринка. Парень на ходу полез в тяжёлый походный рюкзак.
Самая лёгкая поклажа была у Алцеста. В то время как студенты, включая двух девушек, тащили килограммов по десять, у него похоже кроме одеял вообще ничего с собой не было. Упрекнуть можно было бы, только если бы он ел.
Поход был испытанием для студентов со времён учреждения Академии. Лес предполагал сложности, которые ускользали от внимания, когда ты собирался в него в городе. Ахра был намерен произвести впечатление. Замысел получить урок от виртуоза не был реализован, мастера было бы неплохо подмаслить. Но он как будто ни в чём не нуждался.
Алцест так высказался на предложение пообедать, что у всех кроме Ралло пропал аппетит. Парень был самый крупный, и его голод было не заткнуть грубыми словами.
Лес стал совсем нецивилизованным, нечеловеческим. Под ногами путался валежник, пройти между стволами мешала молодая хлёсткая поросль. Каринка визжала влипнув в паутину лицом, а с Алехандраса пришлось снимать клеща. Ралло плюнул и сказал, что это клоп. Заявление подкрепил неприятный запах. Листья сложились маскировкой для ям и других препятствий, так что пока Алцест шёл, за его спиной воспитанники спотыкались, падали и ссадили руки. Каринка на ходу пыталась оправить свой жиденький двуцветный хвостик, но высыпать из него весь налипший мусор, особенно паутину, до конца не удавалось. Ахра ограничился тем, что убрал с головы подруги высосанные пауком трупики насекомых.