Первый
Шрифт:
— Тот, что с красной розой на лацкане — Жак Вертон, про второго я не спрашивала. — Шепнула она.
— Второго я и сам видел, Миран указал. Мы следили за входом. Вон он, рядом сидит, щупленький. — Так же тихо ответил Форст.
— Симпатичный. — Смерила его взглядом девушка, на что Форст, широко раскрыв глаза, обернулся к ней. Та лишь загадочно улыбнулась. — Господин граф ревнует?
Ариму ничего не оставалось делать, кроме как проглотить эту колкость. Чтобы там не говорила Илла, но это её стихия. Как бы она не отнекивалась, чтобы она не делала, а дворцовые интриги впитались в её кровь. Возможно, воин из неё
За столом кипела игра, суть её сводилась к сбору пяти карт определённой масти или достоинства на столе. Ведущий же поочерёдно открывал из колоды три карты, а в конце игроки показывали свой набор, подстраивая к уже находящемуся на столе. Причём можно было использовать и карты противника для розыгрыша более успешной комбинации. Игра велась сбором из нескольких колод карт, и к концу, путём вычисления, угадать позицию соперника — не составляло труда. На этом зиждилась стратегия игры, хотя никто не запрещал блефовать, разыгрывая спектакли с раздосадованным или радостным лицом, повышая ставку. Да-да игры тут велись на деньги, либо на желания. Игровые желания. Потребовать взамен всё своё состояние никто не позволит, но вот залезть под стол и трижды пропеть петухом — это вполне.
— Господа, позвольте присоединиться. — Форст обратился к сидящей компании.
— Конечно, прошу. — Ответил за всех ведущий игры. — Господин…
— Форст дель Нотласт, к вашим услугам. — Представился он, и, поклонившись кивком головы, сел за предоставленное место.
— Господин Форст, правила вам знакомы?
— Конечно. — Арим долго наблюдал за игрой, к тому же Илла давала уточнения. Хотя его стратегия кроется не в картах.
— Тогда приступим. Ставка — желание.
После нескольких партий, он убедился, что его тактика верна. Магически он может читать если не мысли, то истинные чувства играющих, желания, и когда к ним на руки приходили хорошие карты, это отражалось на их ауре. Возможно, холодный взгляд и ничего не выражающее лицо и могло кого-то запутать, но только не мага. Несколько выигрышей, пара «пасов», проигрыш, при котором Форсту пришлось изображать бобра. Он даже ножку стула погрыз, что вызвало восторг у компании подвыпивших мужчин и расположило его к себе.
Он внимательно следил за мыслями и чувствами этих двоих. По заранее намеченному плану, Илла должна была оступиться, пролить на себя бокал и упасть перед столиком. Форст тут же соскочил, помог своей даме, извинился перед компанией и, подхватив Иллу, увёл её в сторону. Провокация удалась. В мыслях этих двоих чётко проскользнула гниль, отдающая мерзким зловонием. Если у остальных это было сочувствие, интерес, любопытство, то у этих лишь вожделение и похоть. Они и раньше её излучали, но теперь всё встало на свои места. Арим убедился, что эти двое вполне способны на подобное преступление.
Дальнейшее времяпрепровождение свелось к выпивке и игре. Парень лишь пригублял вино, но порой тосты шли один за одним, а ещё чаще раздавались крики «до дна!», «за милых дам!» и, что действительно поразило Форста, «за здоровье!» Поразило и рассмешило: «Как можно пить яд за здоровье? Это всё равно, что лечить простуду мышьяком». Его организм явно работал на пределе, хоть и усиленный магией в Чертоге, он почти не пьянел,
— Хах! Он снова выиграл! Нет, ну ты объясни, как тебе это удаётся? — Удивился проигравший Вертон.
— С удовольствием, но только после исполнения моего желания. — Не раздумывая согласился Форст.
— И чего же вы желаете от меня?
— А желаю я, чтобы вы и ваш друг проводили меня на балкон. Ибо сам я дойти уже не смогу, а так хочется глотнуть свежего воздуха. — Объявил арим, грустным голосом.
Но мужчины не стали пренебрегать карточным долгом. Подхватив за руки Форста, они его (хотя скорее он их) повели балкону, на котором присутствовала небольшая компания молодых дворян, что-то бурно обсуждающих. Граф возмутился, потребовал другой балкон, тут ему слишком душно, граф он или погулять вышел? Мужчины уже не удивлялись возгласам их необычного знакомого, хоть они его видели впервые, но раз отец его пригласил, значит, был «своим», а для своих ничего не жалко.
Прохладный воздух обдал лицо свежестью, изгоняя алкогольные пары из разума. Галерея, через которую они прошли, была пуста, как и сам балкон. Форст подвёл их к балюстраде, изображая опьяневшего, облокотился о перила и начал насвистывать какую-то мелодию.
— Это же «Жёлтая птичка»! — Воскликнул Жак. А Хуан начал подпевать в такт.
— И тогда седой … положил его в башмак, двинул в шею он ему, и ответил: …! ему!
— Он штанину приспустил, там та-да-да-да-дадам! И … его облил! Там та-да-да-да-дадам!
— Кинул он в него … и двинул в рожу сапогом! — Воскликнула вся троица, заканчивая первый куплет скабрезной песенки, текст её передавался из уст в уста, но так никто и не отважился его записать. Ибо говорить подобные слова — одно, а вот записать — совсем другое.
— Ха-ха-ха! Форст, я и не думал, что ты её знаешь! Я её услышал в одном трактире, когда ездил… по делам отца, в общем. — Пояснил Вертон. — Тот пройдоха не хотел её петь, даже за серебряный! Представляешь? Пришлось избить его, правда, Керн перестарался тогда, с выбитыми зубами этому бедняге песня совсем не удалась, пришлось проучить подонка. Как и следующего, ибо никто не хотел петь «Жёлтую птичку» в моём присутствии! Суки!
Приятели рассказывали байки, облокотившись о перила, а Форст в это время улыбался, иногда поддакивая и восхищаясь находчивостью этих двоих. Он уже видел, как Миран, озираясь по сторонам, выходил из ближайшего куста, как в этот миг до него донёсся отчаянный крик о помощи.
— Илла! — Только и выдохнул он.
— Что? Какая Ил… а-а! — Но договорить Хуан не успел.
Форст подкинул воздушным вихрем двоих и с силой обрушил вниз. Крикнув напоследок: «они твои», он побежал обратно.
— Позвольте мне иметь удовольствие пригласить вас на вальс. — Благоухающий незнакомец, низко поклонился и обратился к Илле.
— Сожалею, я уже обещала танец своему жениху. — Илла ответила отказом.
— И всё же я настаиваю. — Мужчина поднял голову, и глаза девушки расширились от удивления.
— Де Ловерго?
— Вы меня узнали, миледи. — Он грубо схватил её и начал кружить по залу. — Не думал я, что у тебя хватит смелости заявиться сюда, рабыня.