Пес и волчица
Шрифт:
– - Значит, война окончена?
– - Не думаю, -- Сулла жестом отослал массажиста и поманил замершего в темном углу виночерпия, указав на свой почти пустой кубок, -- царь вряд ли согласится. Мы загоняем его обратно в Понт. Это неприемлемо для Митридата.
– - Почему ты так считаешь, Луций Корнелий?
– - Я изучал его. Расспрашивал пленных, из тех, кто обретался поближе к трону. Не такой он человек. Не смирится.
– - Не смирится, -- согласно кивнул легат, -- война продолжится.
– - Да, но теперь уже только весной. Все его войска здесь
Лукулл с достоинством кивнул и тоже отпил вина.
– - Уже увиделся с Марком?
– - спросил Сулла.
– - Мельком. Обнялись и тут же разбежались по делам.
– - Успеете еще наговориться. Полагаю, ему не терпится услышать повесть о твоих подвигах из первых уст.
– - Как ты оцениваешь его службу?
– - Все Лукуллы рядом со мной -- в первых рядах по доблести, Марк не исключение. Хоть он и зовется Теренций Варрон, родная кровь говорит сама за себя[188]
. Я назначил его квестором в Первом легионе, и он прекрасно справляется со своими обязанностями.
– - Приятно слышать. Собственно, я никогда не сомневался в его способностях.
– - Твой брат далеко пойдет. Вот увидишь, он будет консулом. Так же, как и ты.
– - Для этого надо еще вернуться в Рим и выгнать марианскую шваль поганой метлой.
– - Выгоним, не сомневайся. Но прежде надо решить одну проблему в Азии.
– - Ты сейчас о Фимбрии?
Сулла выпил еще.
– - Да, о нем.
– - Он предлагал мне союз. Если бы я согласился, мы могли бы захватить Митридата живым.
– - К чему мне Митридат? Провести его по улицам Города в цепях во время триумфа?
– - Почему нет?
– - Если так, мне пришлось бы потратить втрое больше времени на улаживание всех азиатских дел. Как-то решать с Тиграном, который, несомненно, озлобился бы из-за казни своего тестя. Всю эту мелочь, недоцарьков разводить по разным углам, чтобы не подрались и не путались под ногами. Живой Митридат, конечно же, опять поднимется, но думаю, сейчас его смерть принесла бы хлопот больше, чем выгоды. Если лев будет мертв, кто-то из шакалов непременно постарается занять его место. Митридат предсказуем. Я ему не доверяю и буду за ним пристально следить. Остальные претенденты будут уверять нас в своей дружбе, а при первом же удобном случае пырнут ножом исподтишка.
– - Следить можно и за ними.
– - А вдруг преемник Митридата в Понте со всеми договорится? А Эвпатор -- никогда. Слишком всем насолил. К тому же мы поимели бы в союзники человека, которого следует распять. И эту проблему следовало бы как-то решать. Нет, ты все сделал правильно.
– - Но тебе все равно придется что-то решать с Фимбрией.
– - Несомненно. Об этом мы еще поговорим.
Некоторое время они молчали, потягивая вино, затем Лукулл поинтересовался:
– - Какие дальше у тебя планы, Луций Корнелий? Будем стоять здесь до весны?
– - Ну, уж нет.
– - Какое?
Сулла отставил пустой кубок.
– - Отличное вино, не хуже фалернского, -- император поднялся с ложа, потер затекший локоть и мотнул головой, указывая виночерпию на выход, -- пошел вон.
Раб убрался. Лукулл терпеливо ждал.
– - При Херонее у Архелая был крупный отряд фракийцев, предводительствуем неким Дромихетом.
– - Знакомое имя.
– - Да, не сомневаюсь, ты слышал, но бьюсь об заклад, не помнишь, откуда.
– - Пожалуй, не помню.
– - Из книг, Луций, -- Сулла вновь удобно устроился на ложе, -- из сочинений греческих историков. Так звали царя гетов, который успешно бил Лисимаха, одного из полководцев Великого Александра.
– - Припоминаю, что-то действительно читал. Это не он убеждал взятого в плен Лисимаха, что геты очень бедны, и их нет смысла завоевывать?
– - Да, тот самый Дромихет. Однако, как ты понимаешь, речь совсем о другом варваре.
– - Он тоже гет?
– - Не знаю, скорее нет. Геты, по некоторым сведениям, сидят за большой рекой, которую называют Истром[189]
. Они даже Митридата, насколько мне известно, послали к воронам. Этот -- из ближних фракийцев. Весьма шустрый. В бою уцелел. Многих своих сохранил и ушел. Отделился от Архелая. Я за ним не гнался, понтийцев хватало. Ну, ушел и ушел, наплевать.
Сулла потер виски, словно у него болела голова.
– - Недавно пришло письмо от Гая Сентия.
– - Он все еще наместник Македонии?
– - Да, хотя я, признаться, удивлен, как ему до сих пор не свернули шею понтийцы, которые превратили провинцию в проходной двор, перегоняя через нее свои армии одну за другой. Ну, так вот, он пишет, что на провинцию напали варвары, если не ошибаюсь -- дарданы...
– - Дарданы?
– - Да, фракийское племя. Или иллирийское, Плутон их разберет. Пришли, дескать, "в силах тяжких и учинили многия разорения". А предводительствует ими некий Дромихет. Вот я и думаю, что недобитка следует примерно наказать.
– - Понятно. Какими силами ты собираешься выступить?
– - Сам я не собираюсь. Пока. Пошлю два легиона, Базилла и Гортензия. Солдатам следует упражняться. Думаю, поставить Марка трибуном в один из легионов. Что скажешь? Все-таки квестор выше трибуна.
– - Приветствую. Ему следует набираться опыта. Военную карьеру не сделаешь, просиживая в лагере.
– - Так и поступим... Да, кстати, совсем забыл насчет твоего дела, тех фимбрианцев. Допрашивать их, думаю, уже не имеет смысла. Я не вытяну из них больше, чем они рассказали тебе.
– - Ты принял решение, как с ними поступить?
– - Да.
Лукулл провел ладонью по горлу, вопросительно взирая на императора.
– - Нет, к чему такие бессмысленные расходы. Пусть отправляются с Базиллом. Из всего следует извлекать пользу, а от мертвого какая польза? Пусть служат. Ты говорил, при Лекте они хорошо бились.