Пес смерти
Шрифт:
Подчинившись внезапному импульсу, Сайлас Хэмер вдруг развернулся и поспешил назад. Тот чудак не мог уйти далеко — он скоро его догонит.
Различив впереди силуэт калеки, Хэмер крикнул:
— Эй! Подожди минуту!
Человек остановился, терпеливо поджидая Хэмера. Уличный фонарь горел как раз над его головой, и теперь Хэмер мог как следует разглядеть его лицо. Он буквально остолбенел… Незнакомец был невероятно красив, ни у кого еще Хэмер не видел столь совершенных черт, столь безупречной формы головы. Что же касается возраста..,
Хэмер испытывал странную робость, не решаясь начать разговор.
— Послушайте, — наконец произнес он. — Я хочу знать. Что это за вещь вы сейчас играли?
Человек улыбнулся… И его улыбка словно преобразила все вокруг — наполнив весь мир радостью…
— Это старинная мелодия. Ей, наверное, уже много веков.
Его речь была очень правильной и какой-то чересчур четкой. Было ясно, что он не англичанин, однако Хэмер затруднялся сказать, какой он национальности.
— Вы ведь не англичанин? Откуда вы приехали?
Опять широкая радостная улыбка.
— Из-за моря, сэр. Я приехал очень давно, много-много лет тому назад!
— С вами, вероятно, произошло несчастье? И… давно?
— Не то чтобы очень, сэр.
— Какая страшная судьба — лишиться обеих ног.
— Они того заслуживали, — абсолютно спокойно проговорил человек. — Они были плохими.
Хэмер сунул ему в руку шиллинг и пошел прочь, вконец сбитый с толку и встревоженный. «Они были плохими!» Какая странная фраза. Очевидно, перенес операцию из-за какой-то болезни. И все-таки как странно это прозвучало…
Хэмер вернулся домой в полном смятении. Напрасно он старался все это выбросить из головы. Лежа в постели, он уже почти засыпал, когда часы в гостиной пробили час. Один удар, затем тишина — но кратковременнейшая.., ее нарушили знакомые звуки… Сна тут же как не бывало. Хэмер почувствовал, как быстро колотится его сердце. Он был где-то рядом, тот человек из переулка…
Звуки текли, приятно обволакивая, плавная размеренность чередовалась с радостным будоражащим всплеском — той самой упоительной музыкальной фразой… «Это непостижимо, — пробормотал Хэмер, — непостижимо. Словно выросли крылья…»
Яснее и яснее, выше и выше — каждая волна звуков поднималась выше предыдущей и увлекала его за собой… На этот раз он не сопротивлялся, он позволил себя увлечь… Вверх-вверх… Волны несказанной благодати несли его выше, выше… Ликующие и безудержные, они целиком поглотили его.
Выше и выше… Теперь они преодолели грани человеческих возможностей, но они все равно продолжали наслаивать это блаженство — поднимаясь, все еще поднимаясь… Достигнут ли они конечной цели, полной гармонии, головокружительной высоты?
Еще один подъем…
…Что-то потащило его вниз. Что-то громоздкое, тяжелое и неодолимое. Оно тянуло — безжалостно тянуло его назад, вниз.., вниз…
Он лежал в постели, пристально смотря на окно. Затем,
— Я хочу с вами посоветоваться, Сэлдон, как с врачом.
Сэлдон чуть отодвинул свое кресло от стола. Он давно уже ждал, когда Хэмер заговорит о том, ради чего пригласил его вместе отобедать. Он редко виделся с Хэмером в последнее время. И сегодня в глаза ему бросилась некая перемена в поведении друга.
— Так вот, — сказал миллионер, — меня беспокоит мое состояние.
Сэлдон улыбнулся.
— Вы выглядите очень даже неплохо.
— Это не так. — Хэмер помолчал, а затем произнес: — Боюсь, что я схожу с ума.
Сэлдон с внезапным любопытством посмотрел на него и неторопливо налил себе портвейна.
— Почему вы так решили?
— Со мной творится нечто невероятное. Такого просто не может быть. А значит.., значит, я действительно схожу с ума.
— Не торопитесь, — сказал Сэлдон, — и расскажите, что именно вас беспокоит.
— Я никогда не верил россказням о каких-то там особых мирах, — начал Хэмер. — Но это ощущение… Ладно, я лучше расскажу все по порядку. Это началось однажды вечером прошлой зимой.
Он кратко поведал о встрече с калекой-музыкантом и о странных переменах в своем мироощущении, последовавших за этой встречей.
— Так все началось. Я не смогу вам объяснить, какое оно — ощущение, которое я имею в виду, — но оно изумительно! С того вечера это продолжается постоянно. Не каждую ночь, но довольно часто. Дивная музыка, ощущение подъема, парения в вышине.., и затем невыносимо тяжкое возвращение на землю, и после этого боль, самая настоящая физическая боль при пробуждении. Это как резкий спуск с высокой горы — знаете эти болезненные ощущения в ушах при спуске? Примерно то же самое, но гораздо сильнее — и еще ужасное ощущение собственной тяжести — когда ты скован, подмят собственным телом…
Он прервался, и наступила пауза.
— Прислуга уже думает, что я окончательно спятил. Я не могу находиться в доме — вот, оборудовал себе жилище на крыше, под открытым небом, без мебели и ковров, без занавесок и пологов… Но теперь мне мешают окрестные дома. Мне не хватает простора, открытого пространства, где можно дышать полной грудью… — Он посмотрел на Сэлдона. — Ну, что вы скажете? Вы можете как-то это объяснить?
— Гм… Объяснений множество. Вас загипнотизировали. Или вы сами все это себе внушили. Сдали нервы. А возможно.., возможно, все это вам только снится.