ПЕС
Шрифт:
– Есть куда поставить? – спросил он, не давая женщине опомниться.
– Гайанский, как это понимать? – возмутилась директриса.
В голосе лязгали металлические нотки, а лицо выражало разом раздражение, гнев и протест. Но наметанный глаз оперативника и знатока женских заморочек, заметил на ее лице пробежавшую тень улыбки.
– Убери немедленно. Вечером Маше отнесешь, – продолжила Светлана.
– Какой Маше? – искренне удивился Птаха. Он себе даже представить не мог, что малахольный художник, в
– Гайанский, не прикидывайся. Вчера ты чуть ли не в петлю лез, а сегодня не можешь вспомнить. Оставь эти понты.
– Какие понты? – майору было невдомек слышать от директора художественной школы зековскую феню.
– Так! Все, – потеряла терпение директриса. – До свидания. Топай домой.
– Я, как бы, уже дома, – снова улыбнулся Шах.
– Да? – растерялась Светлана Борисовна. – А, ну да.
Заразившись доброй, по детской наивной улыбкой Шаха, женщина непроизвольно улыбнулась в ответ. Неожиданное внимание мужчины было безумно приятным. За годы брака она успела от этого отвыкнуть.
Светлана попыталась скрыть свою секундную слабость. Она уткнулась в лежавшие на столе документы, делая вид, что внимательно читает методологический план третьего класса. Этот жест окончательно выдал ее смущение, чем майор не преминул воспользоваться.
– Куда букет пристроить?
– Что? – серьезным тоном спросила директриса. – Кинь на стол. Тетя Рая придумает что-то.
Птаха аккуратно положил букет на край стола.
– Света, может, сходим куда-то? В кино там, или в ресторан? Не знаю, где сейчас принято на свидания…
– Какое свидание, Гайанский? – начальница раздраженно бросила документ на стол. – Ты женат, я замужем. Брось эти глупости!
В голове он услышал крик Гайанского: «Ведешь себя как подросток. Позор! Ты хоть знаешь куда лезешь?»
– Света, я же так, пообщаться, – сказал Шах, пытаясь не обращать внимания на протесты художника запертого в зазеркалье. – Я же вижу, дома не все в порядке. Ты, шикарная женщина …
– Не твое дело, – перебила его женщина. Она произнесла эти слова медленно, чуть ли не по слогам, вложив в каждый звук нескрываемую ярость.
– Извини, я не прав, – попробовал Птаха, понимая, что момент упущен и его шансы упали до нуля. По крайней мере, на сегодня.
– Пошел вон, – не меняя интонацию, прошипела Светлана, но взяв себя в руки, добавила своим обычным голосом. – Ты свои проблемы реши.
– Ладно, – сказал мужчина, примирительно выставив перед собой ладони, и пятясь к дверям, – я понял. Еще раз извини. Но, знай: ты мне не безразлична.
Он вышел и быстро закрыл за собой дверь, понимая, что Светлана снова разозлится.
«Куда ты вообще полез с этим букетом? Она респектабельная, замужняя дама …» – услышал Шах в своей голове.
«Заткнись!» – ответил
«Вот это нахальство! – возмутился Гайанский. – Забрал мое тело, портишь мне репутацию, еще и рот закрываешь!»
Майор промолчал, пытаясь контролировать свою реакцию на истерики малахольного. Гайанский расценив это как маленькую, но победу, продолжил.
«Она замужем, и муж у нее … – голос в голове стих, художник подбирал формулировку. – Короче, про таких говорят, как за каменной стеной»
«Ну и что? – мысленно спорил с ним Шах. – Я же вижу, она несчастна».
«С чего ты взял? Да, муж ее постоянно на работе. Да, пару раз орал на нее здесь, в школе …»
«Как орал?» – встревожился Птаха.
«Так. Орал. Что-то она там … короче не знаю. Но орал он так, что стекла вылетали. И коровой, и дурой называл. Говорит: «Мозгов как у клочки». А другой раз так дернул ее за локоть. Она с лестницы чуть не полетела»
«А вы что? – возмутился майор. – Неужто, некому было за женщину заступиться?»
«Ага, с ним только свяжись. Да и нравится ей это. Наверно. Иначе бы ушла»
«Может, боится. Может если бы кто заступился к тому бы и пошла»
«Да ну, брось. Она мужа своего любит. На другого не посмотрит»
«Не разбираешься ты, малахольный, в женщинах. Давай так: если она сирень в школе оставит, значит с ней все в порядке, и я теряю к ней интерес. Если нет, то … короче, сам понимаешь»
«В порядке у нее все. И зачем ей твой веник?» – мысленно удивился художник.
Вечером, закрывая парадную дверь школы, они наблюдали, как Светлана Борисовна садится в подъехавшую Шкоду. Из фирменной сумки Балдини торчали ветки сирени.
***
Птаха с любопытством и тревогой наблюдал, как Светлана садится на переднее сидение легковушки. Красивая, обаятельная женщина покорилась судьбе. Даже не судьбе – привычке. Когда-то этот человек, который сейчас был ее мужем, чем-то ее покорил, очаровал, околдовал. Но это оказалось обманом, или самообманом. Так или иначе, она, определенно, была несчастна.
Ему бросились в глаза номерные знаки авто.
«Что это за номера такие?» – мысленно спросил он художника.
«Так это муж за ней приехал! Я же говорю: куда ты лезешь?» – ответили тот из подвала.
«А кто у нас муж?» – поинтересовался майор.
«Полицейский. И не простой. Вроде, зам. самого, – ответил учитель. – Не лезь, слышишь, я тебя прошу. Ты знаешь, что он может с тобой, то есть со мной сделать?»
Шах ничего не ответил. Он прикидывал открывающиеся перспективы. План действий обретал более-менее различимые контуры. Как бы ему не хотелось впутывать посторонних, и не просто посторонних, а симпатичных ему людей, интуиция подсказывала, исполнить все чисто не получится. Тем более в такие короткие сроки.