Песчаные замки
Шрифт:
— Слушай, со мной все в порядке. Все уже позади.
— Очень хорошо, — прищурился Том. — И поэтому ты уничтожил проклятый валун, который торчал здесь с ледникового периода?
— Это было нетрудно. Он треснул прямо посередине. Я бил в слабые места.
— Не ври. Всю ночь трудился. Ну, пойдем, прогуляемся. Покажу свою последнюю работу по заказу сестры Бернадетты Игнациус. Хочу услышать мнение специалиста.
Джон подхватил с земли футболку, отряхнул от песка, натянул, стараясь не выдавать дрожи. Том, возможно,
Все тело болело от многочасовой борьбы с камнем, но еще сильней — от долгих лет разлуки со всем, что он любит. В иные минуты думал, что не выдержит и умрет от тоски. Никогда он так не жаждал Хонор, как по ночам за решеткой на другой стороне океана. Пожалуй, теперь, когда она с девочками за ближайшим холмом, ему еще тяжелее.
Они с Томом взобрались на берег и по восточному краю виноградника, вдоль стены с другой стороны холма от дома Хонор направились к Голубому гроту. Джон помнил, как приходил сюда с Хонор, целовал ее в темноте. Она всегда здесь дрожала, а он крепко обнимал ее.
В лето перед арестом он помогал Берни с ремонтом, возил в тачке камни, известку, гладко размазывал раствор по стенам мастерком прадеда.
— Что она здесь хочет сделать? — спросил Джон, входя в холодную замшелую пещеру, устроенную его прадедом, и оглядываясь вокруг.
— Кое-что подправить, вставить несколько камней на место. Мы считаем, их выломали какие-то вандалы, — ответил Том.
— Ученицы?
— Кто знает? Судя по граффити, фанатики.
— Я сплю, а сердце мое бодрствует,— прочел Джон.
— Кто это нацарапал? — спросил он и, оглянувшись, увидел, что Том пристально смотрит на него. — Неужели думаешь, будто я?
— Думаю, черт возьми.
— Как я мог это сделать? Прилетал сюда из Ирландии во время ремонта?
Том отрицательно покачал головой.
— Надпись нацарапана в прошлом месяце. Ты уже был на свободе. Кто же еще мог сделать столь бессмысленный поэтический жест?
Оба фыркнули, разрядив напряжение. Том всегда говорил, что занимается постройкой стен, а Джон — искусством, и только один из них заслуживает заработанных денег.
— Я был в Канаде, готовился вернуться домой. Говорил же тебе, как тяжело было прилететь сюда прямо из Дублина. Из Галифакса медленно двигался к югу. Ты знаешь, прислав мне фотоаппарат и оплатив проезд. Я не спешил приехать сюда, вот и все.
Том прищурился, как бы сомневаясь, верить ему или нет.
— Не веришь? — выдохнул Джон. — Слушай, легко понять, когда тебе кто-то врет. Мне в тюрьме Дермот Маккан объяснил, что когда кто-то врет, то всегда смотрит влево и вниз. В Портлаоз почти каждый так делал.
— Кто такой Дермот Маккан?
— Старый член ИРА [20] .
— Все, кроме тебя.
— Заткнись, — бросил Джон, стараясь не выходить из себя. В замкнутом пространстве Голубого грота он задыхался, между его натруженными до боли лопатками струился пот.
— Ладно, — сказал Том. — Теперь ты, в любом случае, вышел. Не важно, что было, чего не было. На краю утеса вы были втроем…
20
ИРА — Ирландская республиканская армия, националистическая военная организация. — Примеч. пер.
Джон весь напрягся. На него смотрела статуя Девы Марии, протягивая руки с открытыми ладонями, окруженная безделушками и написанными от руки на бумажках мольбами. Он ее видел, не оборачиваясь.
— Значит, здесь это было? Здесь Берни сделала свой выбор?
— Эй, брось, — окрысился Том. — Это нечестно.
— У тебя своя заповедная территория, а у меня своя.
— Правильно, — кивнул Том. — Мир?
— Пошли отсюда. — Каменные стены душили его. — Мне надо на воздух.
Выйдя, Джон прислонился к стене, глубоко дыша. Сырость, холод, сумрак, тяжесть в груди напоминали Портлаоз.
— Трудно было там выжить, — признался он через минуту. — Я провел в тюрьме шесть лет и помню до сих пор. Поэтому не сразу вернулся домой. Надо было стряхнуть с себя тяжесть. Для этого каждый на что-то набрасывается.
— Хочешь сейчас на меня наброситься?
Джон отрицательно покачал головой, хотя точно не был уверен в этом из-за его упоминания о том, что на краю утеса их было трое.
— С той минуты я никогда не говорил о случившемся…
— Дело нешуточное. Поэтому судья и упек тебя на шесть лет. Ты ему просто выбора не оставил.
Джон рассеянно смотрел в поле. Покрытое нежной зеленью до синего моря и бескрайнего неба оно казалось необычайно красивым. Все это часто снилось ему в камере, даже воздух, пропитанный запахом винограда… Однажды в октябре они с Хонор набрали целые охапки гроздьев, выложили на покрывало, занялись любовью, а потом он ей скармливал ягоды одну за другой.
— Просто признайся, что судья был прав.
— Он был прав.
— Старик, ты смотришь вниз и влево.
— Так и будем талдычить об этом целый день и всю ночь?
— Как скажешь, — ответил Том после короткой паузы. — Пошли обедать.
— Надо переодеться?
— Для того заведения необязательно.
Джон пошел за ним к фургону, стоявшему за учебными корпусами и, видя, как Том оглядывается на административный корпус с начальственным кабинетом Берни, с улыбкой покачал головой. Том это заметил.