Песец всегда прав
Шрифт:
«Артефакты не ее изготовления, Древние, — заявил Песец. — Позволяют схему считать. Но то, что она с ними разобралась, — уже странно. Хотел бы я посмотреть на эти записи».
«Если она их постоянно с собой не носит — посмотрим. Да и если носит, то все равно их достает хотя бы иногда. Кстати, а пространственные карманы обворовывать можно?»
«Теоретически можно, — неожиданно ответил Песец. — То есть что-то такое припоминается, но за счет чего это делается, я не помню».
Живетьева достала блокнотик с карандашиком и начала водить над реликвией первым артефактом. Когда тот щелкал, она что-то у себя чиркала, потом попросила:
—
После чего продолжила водить и записывать. Затем императору пришлось реликвию держать, а артефакт Живетьевой защелкал куда активней и радостней. Оживилась и она.
— Кажется, что-то подцепилось. Сейчас вторым пройдусь.
Со вторым последовательность действий была обратной, потому что император сначала держал реликвию в руках, а потом положил ее в футляр. Футляр он крепко держал в руках до тех пор, пока Живетьева не доковыляла до двери из сокровищницы, после чего император осторожно поставил футляр на полку и двинулся за сообщницей.
Стоял без движения я довольно долго. Лишь когда убедился, что эта парочка не собирается возвращаться за чем-то забытым, подошел к полке, откинул крышку и нанес каплю крови Зырянова на торчащий металлический шип.
Глава 24
Крошечной капли хватило, чтобы артефакт заработал. Это было настолько неожиданно, что я застыл не понимая, что делать дальше.
«Значит, не зря фамилия моего создателя звучала для тебя как Зырянов, — фыркнул Песец. — Я почувствовал кровь своего создателя».
«Если бы ты почувствовал, сказал бы об этом раньше», — засомневался я.
«Чувства и понимание — разные вещи, — возразил Песец. — Ты давай не отвлекайся, вызывай управление. Это-то я точно знаю, как делать».
Дальше я следовал указаниям потирающего лапы симбионта, потому что хотя язык Древних знал, все надписи были зашифрованы и понимал их только Песец. Почему именно это оставил Зырянов в слепке своей личности — загадка. Возможно, забыл, а возможно, посчитал страховкой. Сеть-то давала слишком много власти одному определенному человеку. Да, это нужно было для эффективности боевых действий, но Зырянов прекрасно понимал, что война закончится, а сеть — нет. Наверное, и оставил за собой возможность отключения. Только нужно ли нам отключение?
«Так, а что мы делаем?» — я застыл над очередной надписью, в которую, по уверениям Песца, мне нужно было срочно ткнуть пальцем.
Я вообще никуда тыкать не собирался. Так далеко мои планы не простирались: я хотел для начала проверить, сработает ли кровь Зырянова в принципе, а уже потом решать, что с этим делать. Потому что императорская реликвия была слишком важным предметом, чтобы к ней относиться без уважения.
«Перепривязываем на тебя», — невозмутимо пояснил Песец.
«Зачем?» — опешил я.
«Затем, что отключать нельзя, а оставлять доступ к основной реликвии этой парочке с криминальными наклонностями тоже нельзя».
«Почему на меня?»
«Ты видишь здесь еще кого-то подходящего? Не выпендривайся, работай давай, пока император не решил, что посещение Живетьевой сокровищницы — действие слишком опасное, чтобы после нее не проверить ценности. Припрется сюда и обнаружит, что с реликвией происходит нечто непонятное».
«Меня он все равно не увидит», — напомнил я, потому что и из невидимости не выходил и держал на
Песец сел на пушистую задницу и недовольно фыркнул.
«И что? Предлагаешь затягивать время до бесконечности? Делай давай, что тебе говорят. У нас время ограничено. Нам еще до питомника добираться».
Зачем до питомника, я не спрашивал: если есть шанс, что Живетьева оставила там какие-то записи и артефакты Древних, нужно их изъять. Судя по тому, что артефакты она притаранила в руках, пространственный карман у нее небольшой, примерно как у меня первый. А это значит, туда все ценное не влезет. У нее же нет таких замечательных транспортировочных контейнеров, которые есть у меня. И один из которых лежал в моем пространственном хранилище как раз на такой случай: если много разных вещей придется быстро перенести из точки А в точку Б.
Для завершения процесса перепривязки пришлось шипом уколоть палец и оросить артефакт уже своей кровью. Изменения я обнаружил сразу: теперь реликвию я чувствовал и мог пользоваться всеми ее возможностями, некоторыми даже на расстоянии. А возможностей там оказалось куда больше, чем знал император, иначе не напялил бы на артефакт оболочку, блокирующую ряд функций. Если честно, я бы тоже о них не узнал, не сообщи мне Песец.
После перепривязки я уложил реликвию обратно. Зачищать аурные следы за собой не стал — должно хватить постоянно работающего заклинания. А ауры Живетьевой и самого императора не должны были исчезнуть. Так что любая проверка покажет: после императора и Живетьевой сюда никто не входил. Император, скорее всего, так и будет думать, но вдруг захочет проверить?
Привязка к реликвии оказалась взаимной: мне было ее физически больно оставлять в сокровищнице. Забрать я ее не мог по нескольким причинам, но обнаружить, где она находится, теперь я мог всегда. То есть, если ее внезапно решат перенести в другое место, я буду знать, где ее найти.
Давала ли мне привязка императорской реликвии какие-нибудь бонусы? Пожалуй, нет, если не учитывать подпитка энергией при необходимости. Но пользоваться этим я не собирался. У меня пока хватало своей, кроме того, я слишком хорошо помнил, как повлиял избыток энергии на кузена. И на императора — у того тоже явно что-то было не в порядке с психикой. Конечно, возможно, что причина этого — чехол на артефакте, но поскольку чехол там и остался, то негативные эффекты получу и я.
Хотелось подождать и услышать, что скажет и сделает император, когда обнаружит, что реликвия ему больше не подчиняется. Но ожидать этого можно было долго: метка Живетьевой давно уже покинула дворец, а метка императора все еще полыхала раздражением, которое он выливал на многострадального секретаря. Какая устойчивая психика у мужика — другой бы на его месте уже давно сорвался, а этот вежлив, невозмутим и исполнителен, даже в случаях, когда один приказ противоречит другому.
Дворец я покинул еще быстрее, чем в него забрался, и, прыгая с машины на машину, продвигался к нужному выезду из города. Питомник от Дальграда находился не так далеко, но погода совсем не располагала к поездкам в открытом транспорте. Я прикинул расстояние и решил перемещаться порталами на видимое расстояние. Это точно будет быстрее, теплее, безопасней и с прокачиванием магии Пространства. Короче говоря, все тридцать три удовольствия налицо.