Пешка

Каха Инесс

Добрая, отзывчивая Леська всегда готова была прийти на помощь не только подруге, но и всем, кто попросит. А просили многие. Как мать Тереза безвозмездно, то есть даром, носилась она по городу в поисках чего-либо, в зависимости от просьбы. Одевалась она вызывающе ярко, но ей это очень шло, так как полностью соответствовало её темпераменту. На своей старенькой, но всегда чистой «Тойоте» колесила она по дорогам в поисках чужой просьбы и своего счастья, в свободное от работы время.

Вот Марина и ждала резюме от своей подруги, по крайней мере, совета, что делать и как быть.

Закрыв рот, Леся надула

щёки. Так она делала всегда, когда включала мозги.

–Вот, что я могу тебе сказать, Маринка,– произнесла нараспев она, сузив до китайских щелок, глаза.
– Надо идти опять к этому твоему очкастому профессору и выяснить, что за хрень с головой, ведь это важное оружие в нашей борьбе с этим гадким миром. Хотя, если трезво посмотреть, некоторым особям голова совершенно ни к чему и они от этого нисколько не страдают, а живут и поживают припеваючи.

Леся частенько выдавала околофилософские рассуждения, ссылаясь на свой ум и жизненный опыт.

–Могу ещё добавить, который раз тебе это говорю, что вся эта мутотень со здоровьем в целом оттого, что мужика нет нормального с тобой, одна шелупень.

Запив все сказанное соком, она начала интенсивно жевать, принесенный официанткой мясной салат с таким остервенением, что можно было подумать, что именно эта шелупень «козлы» и «да пошел ты» у неё на зубах и она их сейчас слопает, не поморщившись.

Тут дверь в кафе распахнулась и зашла семейка, состоящая из мамы, папы и маленького, лет так пяти, мальчика. Именно в такой последовательности они и зашли. Женщина была молода, около тридцати. Волосы белые, прямые до плеч. Таким же белым было ее лицо. Ребенок шустрый, шмыгал между столиками, постоянно орал и чего-то требовал. Папа…О папе особая речь, так как он был совсем не похож на своих родственников. Высокий, широкоплечий. Про таких говорят «косая сажень». Сам смуглый, а глаза голубые – голубые, как высокогорное озеро. По нему было видно, что индивид знает себе цену и носит себя с превеликим достоинством. Одним словом – мечта во плоти.

– Ой, мамочка дорогая! Держите меня, а то мне плохо! – чуть не воскликнула на весь зал Леська.
– Ты посмотри, ведь это мужик! И какой!

– Да, Леся, он красавчик! – поддержала её Марина.

– Такие, видно, стороной ходят с чужими тетками, на которых смотришь и скулы сводит от блеклого их лица.

Леся развернулась на стуле так, чтобы было видно семейку.

Женщина с мужчиной о чём-то тихо переговаривались, а ребенок – оторва тем временем носился, сшибая стулья на своём пути. Официантка попыталась поймать и утихомирить сорванца, но тот издал такой клич резаного поросенка, что девушка в испуге отпрыгнула от него на безопасное расстояние, задев при этом стол, на котором стояла маленькая ваза с живыми цветами. Ваза качнулась раз, другой, свалилась на бок и покатилась со столика. Официантка прыжком вратаря хотела поймать её, задела каблуком за стоящий рядом стул и со всего маха грохнулась на пол. Ваза не заставила себя долго ждать и тоже шлепнулась рядом. Потирая ушибленное колено и сказав себе: «Чтоб тебя …», девушка засеменила за щёткой, чтобы убрать осколки.

Молодая мамаша схватила мальчишку за руку и потащила его к столу. Он сопротивлялся, дрыгал ногами, кусался зубами, но ничего не помогло. Отец усадил его на стул, потянул

за ухо, что-то сказал ему туда и поставил перед ним мороженное. Воцарилась тишина – ребенок ел.

–Я бы его давно удавила,– сказала Леся.– У папаши такие крепкие нервы. Ох, мне бы …,– закончила она грустно и было не совсем понятно, чего ей именно захотелось – крепких нервов или такого папашу.

– Лесь, ты чего скисла? – спросила Марина.

– Ты посмотри на эту грымзу. Мышь белая с психанутым маленьким беспредельщиком. А теперь посмотри на его выражение лица. У счастливых мужиков оно другое.

– Наверное, да, – согласилась подруга. – Но откуда тебе знать какое бывает выражение лица у счастливых мужиков?

– Я это интуитивно чувствую, и вообще, не придирайся к словам, ты сегодня всё время на меня рычишь,– Леся обиженно надула губы и продолжила:

–Вот мы сидим две взрослые, но не старые, не страшные ни телом, ни лицом бабы, одетые недорого, но со вкусом, с макияжем приятным, умные иногда к тому же. Сидим с тобой. Ты да я. А вот такие мужики к мышам уходят. Почему так? – горько, чуть не рыдая, произнесла Леська.

–Лесь, тебе иногда не кажется, что они нас бояться, нас – баб с мозгами в голове? Я имею в виду мужиков. А у этих примитивных пустышек он только костный. Но мужчин это вполне устраивает.

–Но ведь это скучно. А поговорить?

Марина с тоской в глазах огляделась вокруг, достала из сумочки зеркальце, посмотрела в него и протянула гнусаво:

–Эх, краса! И никому ты не достанешься в этом мире и никого ты не осчастливишь.

Леся нервно тыкала вилкой в оставшийся на тарелке лист салата.

– Леся, перестань скрипеть вилкой. Тарелка уже пуста. Выпей сока и приди в себя. И чего это ты так раскисла, дорогуша? Что суждено, того уже не изменить. Можно, конечно, выкинуть какой-нибудь фортель и крутануть свою судьбу на все 180 градусов. Но где гарантия. Что так станет лучше? Поэтому, никогда не завидуй чужим. Ты ведь не знаешь, что там у них внутри. Очень часто случается, что за красивой витриной, гора пустых, раздолбанных в хлам коробок. Не нужных никому и никогда. Это жизнь твоя и никогда она не будет, как у неё. Радуйся тому, что имеешь.

Марина попыталась заглянуть в глаза Лесе, но та опустила лицо и застыла.

Марина была знакома с этим состоянием подруги и ничего хорошего оно не предвещало.

–Лесик, милая, ты что, плакать собралась? И не вздумай, а то как выйдешь на улицу с красным, как у Деда Мороза, носом. Ну да, ты, наверно, решила затонироваться под цвет твоего нового шарфа?

Марина старалась расшевелить свою помрачневшую подругу.

– Эврика! – после недолгого молчания воскликнула по-клоунски весело и с расплывшейся гримасой Леся.

Она растопырила в стороны руки и, покачивая головой из стороны в сторону, страшным голосом медленно произнесла:

– Я нашла этому жизненному парадоксу название – мужики любят устриц! У них же только тело!

Эта философская, отчасти, мысль так рассмешила двух подруг, что они уставились друг на друга, вытаращив от радости глаза. Маринка обалдела от резкой смены настроения подруги и такого театрального шоу.

Неизвестно, сколько бы они так просидели, но в чувство их привела захлопнувшаяся за ушедшей семейкой дверь.