Пешка

Каха Инесс

– Какое … человечество? Зачем мне это ваше … доверие? Вы меня об этом спросили, прежде чем вшивать в меня эту хрень? Достижения науки и труда?

–Тише, тише!– беспокойно зашипел и замахал руками миссионер в белом халате.
– Повсюду враги и нас могут услышать!

Но женщина так распалилась, что остановить её уже было практически невозможно. А это шипение и намеки о том, чтобы она заткнулась, только подливали масло в полыхающий огонь.

– Вы, наверно, больны и Вам самому нужно проверить голову! – ещё громче загромыхал голос Марины.

Она оглянулась вокруг, вращая

бешенными глазами, в надежде увидеть выскочивших улыбающихся сторонних людей с криками «Скрытая камера! Улыбнитесь! Вас снимала скрытая камера!»

Но никого не было…

–Да уймись ты, наконец, курица! – вне себя от злости закричал профессор, забыв про конспирацию.

Строков Е.Е. выскочил из-за стола и стал нервно мерить шагами кабинет по диагонали.

–Ты должна понять, что жизнь твоя теперь прямо пропорциональна жизни миру,– он как-то незаметно перешел на «ты».

– Извини меня за пошлость в сравнении, но твоя голова сейчас как Гималаи, вершина мира.

Тут очкастый остановился, подошел к Марине, встал на одно колено и умоляюще посмотрел на неё. Во всяком случае, ей очень хотелось верить, что именно умоляюще, хотя глаз за тёмными линзами очков видно не было.

–Потерпите, я прошу Вас. У нас, действительно, безвыходное положение. Мы никогда не привлекали людей, простых людей. Если бы чип достался «Оку», то этого мира бы не было уже, а осталась бы только многотонная пыль. И все бы живое стёрлось даже на нейронном уровне.

–А что будет с моими детьми?– смогла лишь промямлить ошарашенная безысходностью Марина.

–Когда? Сейчас? Все будет по-прежнему, как и раньше, ведь об этом никто пока не знает.

– По-прежнему, как и раньше, уже ничего не будет,– парировала тихо Марина. – У меня какие-то странные видения во сне, телевизор смотреть не могу – мерещатся всякие иносказания. Да и самое главное, для чего я к Вам пришла – что-то с моей головой. Я теперь поняла, откуда боль во лбу. Но почему я стала терять сознание?

Профессор встал с колена, отряхнул его и подошел к окну. Окно было наглухо зашторено и он, отодвинув краешек висящей темной ткани, выглянул на улицу. Посмотрев на мир с третьего этажа, но не увидев ничего подозрительного, он повернулся к женщине.

– Боже мой, – думалось ему, глядя на растерянную теперь Марину.– Кому мы это всё отдали?! Какой-то бабе, даже не из нашего ведомства. Вот сидит эта дурында здесь и не понимает, что ей доверена такая честь и ответственность. Единственное в чём мы не промахнулись, так это возраст – не юная пигалица-вертихвостка и не древняя карга с устойчивой глухотой и отсутствием здравого смысла.

За это время у Маринки промелькнуло следующее:

– Чтоб вас так! Вот я попала! А если меня выследят и грохнут? Этот пучеглазый докторишка наверняка не всё рассказал. Самое страшное скрыл. Козлина в халате. Кто его просил это делать?! И как короток мой век?– на этой философской мысли её прервали.

–Проблемы с головой у Вас, вероятно, из-за того, что чип подключен к нашему радиомаяку, чтобы мы могли следить за Вашими передвижениями. Пока идет доработка совместимости Вашей чипированной сущности с длиной волны воспринимателя, то могут происходить некоторые замыкания,

сказывающиеся на самочувствии. Но это носит временный характер и скоро всё пройдет,– речь профессора опять перешла на «Вы».

– Профессор, я всё больше обалдеваю от Ваших слов! Вы что, видите меня, как Вы сказали – мою сущность, целиком в он-лайн?

–Нет, Вы как объект обозначены только светящейся точкой на нашем воспринимателе.

Тут Строков Е.Е. соврал во благо. Если надо, носителя чипа можно было увидеть и услышать целиком и во всей красе.

–Вы можете не беспокоиться за свою голову до той поры, пока не будете обнаружены врагами из «Око неспящих». А как долго они Вас будут искать – зависит от Вас, вернее, от Вашего языка.

–Так значит рано или поздно они меня всё равно найдут? – Марина сидела, протянув обе руки в сторону профессора, как бы прося защиты, и с глазами, полными страха и слёз.

Профессор снял свои диоптрии, посмотрел на них сквозь прищуренные глазёнки. Протер очки тряпочкой и снова водрузил на свой клюв, сказав при этом как-то невнятно, явно намекая на то, что хватит задавать вопросы и пора ей удалиться восвояси.

– Мы за Вами наблюдаем постоянно и ничего плохого не допустим. При необходимости свяжемся с Вами. Мне звонить не надо. До свидания.

–Но подождите,– опять возмутилась Маринка и, подпрыгнув на стуле от избытка эмоций, взмахнула своей сумочкой так, что задела профессорский монитор на столе.

Надо сказать отдельное слово о сумочке не только Марины, вообще, всех женщин мира. Дамская сумка, большая она или театральная, вмещает в себя непонятные мужчинам вещи, которые вроде бы и вовсе не нужны. Иного мнения придерживаются женская половинка человечества. В мире, который живет в сумке, есть всё, что может пригодиться в жизни. Сломанная английская булавка, огрызок карандаша и стержень ручки, закатившиеся под подкладку, салфетки, дезодорант, шнурок непонятно от чего, какие-то рецепты приготовления рулетов и масок для лица, аптечка, косметичка, зонтик и многое разное другое, в зависимости от характера хозяйки сумки. Все это носится с собой и постоянно пополняется чем-то новеньким, но старое не выбрасывается, а тщательно хранится и забывается благополучно на дне тёмного мира. На вид сумка как сумка. Но взяв это в руки, можно подумать, что обладательница сего груза участвует в соревнованиях по пауэрлифтинг, а сейчас просто тренируется. Так вот, если взмахнуть этим, мягко говоря, снарядом пусть даже нечаянно, то можно нарваться на большую беду. И она, эта беда, не заставила себя долго ждать.

Задетый сумкой монитор слетел со стола на пол, приземлившись на вытянутые ноги сидящего Строкова Е.Е. Взвыв от дикой боли и сказав не лестное слово в адрес носительницы информации, раненый конспиратор, как было уже не раз, спрятался под столом, что-то бормоча себе под нос.

Марина удовлетворённо хмыкнула, вытерла мокрый, от расстроенности чувств, свой нос, развернулась на каблуках и пулей выскочила из кабинета.

Покидая больницу, она вся негодовала. Чувства и эмоции просто кипели в ней. При этом она ругалась с невидимым собеседником и бойко размахивала руками, что-то доказывая ему.