Пешка

Каха Инесс

– Давай сходим в кино,– задумчиво произнесла Марина, глядя вслед уходящим.

–На какое предлагаешь?

– Там, где классные мужики есть.

Припарковав авто у ближайшего кинотеатра, подруги сразу определили, что они будут смотреть. Очередную новую серию про обалденного, непотопляемого и вечно возрождающегося как птица Феникс агента Её Величества королевы.

Получив массу визуальных удовольствий по просмотру, глупого по сущности и содержанию, фильма, женщины расстались, каждая со своими, но очень схожими мыслями.

Так и не получив вразумительного ответа от

Леськи на свой вопрос «Что делать?», Марина была согласна с ней в том, что требовалось незамедлительно встретится с врачом. Собственно, от прошедшей встречи она ничего не ожидала, просто нужно было с кем-то поделиться.

10

Они были очень счастливы. Такое состояние безудержного счастья бывает только в молодости, когда ты полон сил, любви, желаний. Не важно, есть у всего это перспектива или нет. Важно другое, ты очень веришь в это, тебя переполняют положительные эмоции и у тебя ещё столько времени впереди….Много-много лет.

Верить в себя на все сто – это возможно исключительно в юности. Тебя ещё не обломали, не общипали, не унизили и не показали пальцем на дверь. Доверять людям и всему человечеству – светлое наивное чувство младенчества, не выветрившееся до определенной поры у многих юных особ.

Такой была и эта парочка. ОНА – стройная шатенка с круглыми, как блюдца, голубыми глазами. На смуглой коже лица легкий румянец, подчеркивающий тонко очерченные припухлые губы. Не глупа, но особым умом тоже не блещет. Да и зачем ЕЙ блистать особым умом в двадцать лет. Все впереди, если есть на это желание. А желание у НЕЁ есть. Большое и упорное. Сейчас выучиться без «хвостов», затем найти интересную (в каких ракурсах интерес, еще не определилась) работу. Выйти замуж по любви и родить ребенка. Одного, двух, как получится. Совсем обычные желания для обычной девчонки.

ОН был довольно симпатичным юношей. Непослушные вьющиеся волосы придавали ЕГО облику взъерошенный вид. ОН – высокий брюнет с карими, почти черными глазами. ЕГО глаза так притягивали к себе любого слушателя или просто знакомого, что тот уже не мог оторваться и следовал за ним по пятам. В них было что-то гипнотически приятное. Как будто ты вглядываешься в бездну, а на линзах очков, которые он носил, бежали субтитры, поясняющие глубину и смысл мироздания. Короче говоря, глаза были волшебными.

А о голове и говорить много не стоит. Голова, а точнее, мозги находящиеся в ней, были гениальны. ОН был самым лучшим не только на курсе, но и в институте. Да что там, в институте. На олимпиадах среди ВУЗов города ОН всегда входил в тройку лидеров. Помимо всего этого ОН и вещал весьма не дурно. Язык был его прямым проводником гениального ума. И так же искусен. Сочетание трёх исключительных черт и составляло ЕГО сущность. Завораживающий гений.

По характеру ОН был добр, трудолюбив и в меру амбициозен. Не парень, а чудо. И вот за чудо и ухватилась двумя своими нежными, но крепкими ручками, одна из многих его поклонниц – ОНА. ОН к ней тоже питал самые прекрасные и нежные чувства, какие были описаны в прозе и поэзии человечества. И чувства эти выражались одним волшебным словом – любовь.

11

Уже

дома, распланировав дела на неделю вперед, Марина поставила большой крест на дате в календаре, обозначив этим поход в больницу.

В течение этих новых дней никаких подобных случаев с изменением психики Марины не произошло. Единственное волнение вызывало подсознательное беспокойство по поводу того, что Марине казалось, что за ней кто-то наблюдает. Причем это ощущалось только на улице. Ничего подозрительного, в снующих вокруг людях, она не находила, но это неприятное чувство её не оставляло.

Созвонившись заранее с профессором и договорившись о встрече, Марина в назначенный час стояла под дверями с именной табличкой «Профессор Строков Е.Е.». Ждать пришлось совсем недолго. Дверь в кабинет приоткрылась, оттуда выглянуло узкое лицо профессора в очках. Следом за лицом вытянулись длинные худые обе его руки. Они вцепились в плечи ничего не понимающей Марины и резко втянули её в кабинет. Дверь быстро захлопнулась и Строков Е.Е. тут же зловеще зашептал:

– Вас кто-нибудь преследовал? Вы за последнее время приобрели новых знакомых? Вы рассказывали малознакомым людям, что лежали в больнице?

При этом руки профессора все сильнее и сильнее сжимали плечи бледной женщины, а глаза его стали такими огромными, что вылезли за обода оправы очков.

От такого потока зловещего шипения, от жуткой боли в плечах и, вообще, от большого недоумения всего происходящего сейчас, Марине захотелось разрыдаться тут же и послать подальше докторишку туда, куда сам чёрт не хаживал. Но она была девушкой воспитанной и поэтому только разрыдалась.

– Вы что, совсем одурели или только слегка подвинулись? – закричала она с обидой в голосе сквозь слёзы.

Отпихнув от себя профессора и развернувшись к двери, женщина почти уже выбежала из кабинета.

–Постойте же Вы, ради бога!– услышала она сзади сдавленно-умоляющий глас Строкова Е.Е.-Я сейчас Вам всё объясню. По крайней мере то, что Вам можно и нужно знать.

Марина в гневе была страшна. Страшна – это не то, чтобы уродлива, а страшна в своих эмоциях и темпераменте. Глаза прищурились, крылья носа растопырились, кисти рук сжались в кулаки. Все тело было в таком напряжении, что казалось сейчас пружина внутри распрямиться и вытолкнет её в прыжке на жертву, а затем так долбанёт, что мало не покажется.

Профессор от такого яркого зрелища немного почувствовал себя нехорошо и неуютно. Он медленно, пятясь задом, зашёл за свой стол, плавным движением руки отодвинул кресло и прыжком тушкана хотел запрыгнуть на него. Но не получилось. Не рассчитал свою силу с данным расстоянием и грохнулся вместе со стоявшим креслом на пол.

Чертыхаясь и пыхтя в течение всего лишь нескольких секунд, то есть очень быстро, голова профессора Строкова Е.Е. показалась из-под стола и воззрилась на Марину. Там, где всегда были линзы очков, теперь сидели маленькие серые глазки и подслеповато моргали. Вскоре появились очки в руках профессора и были торжественно возвращены на свое прежнее место, на нос.