Пешки в Большой игре (Солдаты удачи - N)
Шрифт:
– Где этот аппарат?– спросил громила.
– Хранился на испытательной базе Где-то в Таджикистане. Потом - не знаю. Разработки закрыли восемь лет назад.
– Все?– спросил громила.
– Нет-нет, я еще много знаю, я, например, могу рассказать принцип действия сверхточного сейсмографа. Рассказать?
– Давай, - лениво ответил мучитель.
– Но для этого мне надо чертить, писать цифры...
– Словами давай, словами... Громила не договорил, глянув в зеркальце заднего вида.
По
– Но словами я не...– начал было человек.
– Заткнись!– гаркнул громила. Черный джип приближался.
– Помогите!– закричал человек, когда джип поравнялся с их машиной.
– Заткнись, сука!– зарычал громила.
Но джип остановился.
Из кабины водителя выпорхнула милая девушка в светлом платье. Направилась к машине.
Парень двинул пленника под дых, тот согнулся пополам, затих.
– Простите, - наклонилась к закрытому окошку водителя девушка.– Это дорога на Суворово?
– Чего?– не понял громила.
– Это дорога на Суворово? Я, кажется, заблудилась.
Парень быстро оглянулся. Больше никого на дороге не было.
– Какое еще Суворово, катись отсюда!
– Ну как же, Суворово - это где-то здесь, - растерялась девушка. И заглянула на заднее сиденье.– Ой, а кто это? Он поранился?
Парень раздраженно вздохнул, вынул пистолет и открыл окошко, чтобы убить ненужную свидетельницу.
Последнее, что он увидел, - выкинутые прямо ему в лицо тонкие руки девушки. Нет, не последнее, когда его голова, быстро и точно отрезанная от шеи, отвалилась назад, мозг еще успел запечатлеть округлившиеся глаза человека на заднем сиденье.
Тот не поверил в свое спасение, он впервые увидел лицо мучителя, правда перевернутое.
– Быстро, вылезайте, - отворила дверцу девушка.– Боже, как вы поранились.
– Вы... Меня... я уже... Спасибо...– лепетал спасенный.
Девушка оглянулась по сторонам - на дороге по-прежнему было пусто, забрала у убитого магнитофон, отерла кровь и сказала в микрофон:
– Все в порядке.
Потом помогла человеку пересесть в свой джип, быстро перевязала его голову, но веревки почему-то не разрезала. Потом что-то достала из бардачка, выбежала и это что-то кинула в открытое окошко водителя.
Быстро вскочила на водительское место, и джип сорвался с места.
Человек только успел увидеть в заднее окно, как машина, в которой его только что мучили, взлетела на воздух.
– Вам, кажется, нужна была бумага, чтобы писать и чертить, - сказал девушка.– У нас бумаги вдоволь. Человек тихонько заскулил.
– Я ничего не знаю, я наврал, я хотел жить.
– Ну не все вы наврали, надеюсь, откуда-то вы знаете то, что нас интересует...
– Вы не понимаете, я просто краем уха слышал...
– От кого?
– Ну у нас в институте говорили...
–
– Да все... Все что-то слышали... Отпустите меня. Я никому ничего...
– Разумеется. Может быть, вы знаете, кто этим занимался вплотную?
– А я разве не сказал? Да, я знаю, знаю, Игорь этим занимался.
– Какой Игорь?
– Филин.
Глава вторая
Сергей Пастухов взял две свечи. Зажег и поставил рядом.
Он тихо радовался в душе, что берет всего две свечи. Это значило, что он потерял всего двоих друзей. А мог потерять куда больше. Мог потерять всех...
Он стоял в звенящей тишине сводчатого зала, молча смотрел на вздрагивающий огонь, отражающийся в окладах икон, и думал о том, что все чаще приходит сюда не только по долгу, не только для того, чтобы помянуть погибших друзей. Просто в этом мире ему все чаще стало не хватать чего-то надежного и неизменного, чего-то, не требующего доказательств, гарантий или залогов, чего-то более определенного и истинного, чем "государственные интересы", "материальное вознаграждение" или "личные счеты". И все чаще его мучил вопрос: чей я солдат, Господи? Как узнать?...
В этой маленькой церквушке в Спас-Заулке лежат его друзья. А они чьими солдатами были?
Неужели...
Нет. Только не солдатами Сатаны, это уж точно. Но вот солдатами ли Бога? Ну, скажем скромнее, были ли его погибшие друзья, он сам, живые его товарищи солдатами добра?
Нет ответа...
К Пастухову тихо, словно стараясь не нарушить его уединение, подошел отец Андрей. Сергею не было еще тридцати, и священник примерно того же возраста. И это единственное, что было между ними общего.
– В книге Екклесиаста, - тихо произнес священник, словно угадав мысли Сергея, - сказано: "И обратился я и видел под солнцем, что не проворным дается успешный бег, не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, и не разумным богатство..."
– Да, - кивнул Сергей.
– "...но время и случай для всех их", - закончил цитату священник.
Сергей посмотрел на косые лучи, прорезавшие полумрак церкви, и подумал, что в такой день наверняка умирать особенно не хочется, А когда хочется? В морось? В стужу?
Никогда.
Машину он оставил за церковной оградой, обсаженной с двух сторон густым кустарником, поэтому не сразу заметил человека, который, опершись спиной о борт пастуховского джипа, курил сигарету и терпеливо ждал хозяина.
Сергей остановился. Вот что решит сейчас, то и сделает. Решит - все, баста, хватит, навоевался - и не будет никакого разговора. И в самом деле навоевался, хватит. Ведь минуту назад об этом же думал. И все казалось так ясно.
Полковник секретной службы Голубков конечно же не случайно оказался здесь. И - это тоже прекрасно понимал Сергей - его снова зовут стать солдатом, а значит, опять повернуть свою жизнь.