«Пёсий двор», собачий холод. Тетралогия
Шрифт:
Мсье Армавю подвёл только в одном: сюртук на нём всё-таки был французский, скрывавший лёгкую полноту, но в остальном же — даже девка имелась при шельме! Правда, по тому, как старательно он с ней раскланялся, — продажная. Ухоженный, невысокий, светло-русый, с припухлыми от хорошей жизни щеками и младенчески глуповатым взглядом, мсье Армавю нацепил перстень-печатку поверх благородно-оливковой перчаточной лайки, а обручальное кольцо припрятал под ней. На двадцать шесть лет он никак не выглядел.
Холёная, холёная жизнь, как у его сиятельства графа Метелина. Когда Гныщевич к мсье
— Monsieur Armavu? Je suis engag'e pour vous accompagner, — прощебетал Гныщевич, предельно по-европейски не глядя на то, как мсье Армавю не глядит на свою девку. — Le Conseil municipal vous souhaite la bienvenue `a P'etersberg.
— Pardonnez-moi? — новый наместник захлопал бледными ресницами. — Je ne savais pas que… Ах, вы меня проверяете! — просиял вдруг он. — О, я знаю, что нам следует говорить по-росски. L’'etiquette, l’'etiquette! Но я не знал, что меня здесь будут встречать.
Уж конечно. Знал бы — отвязался б от своей девки ещё на корабле.
По краям причала, не привлекая к себе иностранного внимания, стоял десяток солдат. Солдат, каждому из которых наверняка светило бы повышение, догадайся он, что прямо сейчас у них под носом вышагивает господин новый наместник Петерберга.
И никого, кто хоть чем-нибудь выдал бы свою принадлежность к наместническому корпусу, так и не мелькнуло. А может, иронически подумал Гныщевич, есть они тут, да сами не знают, как мсье Армавю выглядит?
— Вас, видимо, не известили, что в городе… неспокойно, — всё так же медово пропел Гныщевич. — Происходят небольшие беспорядки, так что вам пока не следует ходить одному. Не беспокойтесь, — прибавил он, заметив на щеках мсье Армавю розоватые пятна, — наместнический корпус предоставит вам защиту.
— О, тут не о чем переживать, — мсье Армавю покачал головой, — я изучал индокитайские единоборства и фехтование. Сугубо ритуальные боевые искусства, очень эстетичные… Но я слышал, что в Росской Конфедерации небрежно относятся к Пакту о неагрессии.
Акцент у него был сильный, интонация упрямо задиралась вверх, однако на росском новый наместник говорил прекрасно, и Гныщевич вдруг понял, что полностью в нём ошибся. Он спешно кивнул носильщикам — те недоумённо переглянулись, но Плеть миролюбиво похлопал ближайшего по плечу — и потащил мсье Армавю прочь. Не в город, по ладному и широкому Пассажирскому проспекту, а на север через сам Порт.
Чем позже они выйдут за его пределы, тем лучше.
Сперва новый наместник молчал, бросая опасливые и в то же время по-детски любопытные взгляды на грузчиков, носильщиков, матросов, солдат и гуляк, а потом, вдоволь налюбовавшись Портом, всё же не выдержал — никакая мрачная сосредоточенность на лице не помогла Гныщевичу избежать беседы.
— Шесть часов назад нам сигнализировало судно из Финляндии-Голландии, — мсье Армавю шагал медленнее Гныщевича, но всё равно бодро. — Корабли перестали выходить из Петерберга. Вы из наместнического корпуса?
— Начальник гвардии, — брякнул Гныщевич и понадеялся, что такая должность существует.
— Oh ca! Vous ^etes Francais?
— Нет-нет, мне всего восемнадцать, моя мать роска, я родился здесь же, — Гныщевич сообразил, что восемнадцатилетних начальников гвардии не бывает, не считая Твирина, в которого всё равно никто не верит. — До недавних пор гвардией руководил мой отец. Но я был лучшим, так что теперь…
— Я ничего не слышал о смене руководства гвардии. И почему вы не при мундире?
Из Порта они вышли прямиком в Припортовый район, где Охрана Петерберга тоже порезвилась — пусть и меньше, чем в Конторском.
— Недавняя пора началась позавчера, — серьёзнейшим голосом сообщил Гныщевич. Мсье Армавю притормозил и снова захлопал ресницами, натягивая маску заморского дурачка.
— Оh, мои соболезнования, — чирикнул он.
— Понимаете, почему меня отправили в одиночку? Лучше не привлекать к вашей персоне лишнего внимания… пока что. Думаю, не нужно объяснять, что мундир в такой ситуации мог бы нам обоим только навредить.
У них ведь ещё и мундиры есть, оказывается, у подлецов.
— J'entends bien, — мсье Армавю обвёл глазами картинную в своей разрухе, будто персонально для него заготовленную улицу. Улицу, где живёт Коленвал, сообразил Гныщевич. Видать, солдаты сочли её одним из рассадников крамолы.
— Что вы собираетесь делать, когда хэр Штерц передаст вам дела? — любезно — peut-^etre, даже светски — осведомился Гныщевич, поторапливая наместника в сторону Большого Скопнического.
— Этикет требует от меня сперва помочь хэру Штерцу добраться до родины, — ответил тот таким тоном, что стало совершенно ясно: думает он не об этикете, а о полном вступлении во власть. — После этого… Но что конкретно у вас творится? Такое чувство, будто здесь дошло до массового кровопролития…
— Помилуйте, — издал Гныщевич как можно более испуганный смешок, — будь это так, я бы ни за что не взял на себя ответственность довести вас в одиночку. Нет, всё началось со студенческого бунта — вы ведь знаете про новый налог Четвёртого Патриархата? На бездетность? Им, cela va sans dire, не понравилось. А потом город раскололся… Право, дойдёмте лучше до резиденции, я не такой хороший рассказчик, да и не обо всём осведомлён.
— А почему бездействует ваша Охрана?
— Наша Охрана, — Гныщевич оценил количество шинелей на Большом Скопническом и решил, что разумнее свернуть в Белый район и двигаться переулками, не выискивая приключений на свою голову, — связана Пактом о неагрессии.
— Pardo.. Простите?
— Командование не допускает их активно вмешиваться в конфликты, — пел Гныщевич, не представляя, каким будет следующее его слово. — Видите ли, среди Охраны хватает молодых людей, и они вооружены… Генералы опасаются, что рядовые превысят свои полномочия — а когда это делает вооружённый человек…
Оставалось только надеяться на то, что прямо сейчас на улице им не попадутся солдаты, занятые активным превышением полномочий. В таких ситуациях тавры соединяют большой палец с мизинцем — это вроде символизирует соединение неба и земли, после которого настанет всем мировая справедливость, или вроде того.