Пески Виды

Пушкина Александра

– Эй! – Сашка отдёрнул руку одновременно с Аней. – Это что?

– Это… кажется, я только что до тебя дотронулась… – потрясённо произнесла Аня.

– Из другого мира?! Даже не с Перекрёстка?! – округлил глаза Никонов. – Это же нереально! Ну, написано в этом… труде Гарта… на «С» как-то…

– Сероликого, неуч, – незло подшутил над однокашником Фир, поднявшись с дивана. – Но Сандер прав. Ты не можешь попадать из одного магического мира в другой напрямик. Только через Перекрёсток, но ведь ты сейчас не там, правильно?

Аня помотала головой.

Лета

приплясывала рядом от нетерпения. Сумерки сгущались, и лишь магическая природа зеркала позволяла видеть друзей без особенного напряжения.

– Видимо, тут что-то не так… – пробормотал Фир.

– Ну-ка, попробуй ещё раз! – перебила вдруг брата молчавшая до сих пор Тофа.

– Подождите…

Но было уже поздно. Аня, повинуясь предложению подруги и собственному порыву, сунула в зеркало всю пятерню и… ухватила Сашку, стоявшего ближе других, за худое запястье в чёрной манжете.

– Тяни! – весело рванула Аню на себя Лета.

– Ты что?.. – только и успел крикнуть Сашка.

От неожиданности Аня почти разжала руку, но кисть сдавило как обручем. А за локоть её тащила на себя Лета. Лопнуло мелкой взвесью сопротивление какой-то преграды, и обалдевший Никонов упал рядом на каменистую площадку. Зашипела и дёрнулась змееходка. Лета с азартом и удивлением рассматривала нового гостя Виды:

– У-у-у, как здорово! Надо бабушке рассказать!

Никонов потрясённо оглядывался, стряхивая с рук налипшие песчинки.

– Ты его к себе перетянула! – восторженно произнесла Тофа. – Ой, а меня можешь?

– Стой! – на сей раз Фир остановил сестру. – Я не позволю тебе участвовать в рискованном эксперименте!

– Но Сандер же смог…

– Мало ли что смог Сандер. Он и сам Привратник, если ты не забыла.

– Ну… хорошо, – согласилась Тофа, хотя и с явной неохотой.

– А вот что теперь будет с Сандером, мы можем только гадать, – вдруг с ехидцей произнёс Фир. – Когда Вит стала новым Сердцем, наш Привратник смог разгуливать по любому государству без опасности растопить своё ледяное сердце. А вот в том мире магии Вит нету совсем, как и холода.

Аня поднялась, отряхивая джинсы. Слова форсита заставили напрячься. В горле застрял тяжёлый ком от предчувствия беды.

– А что с его сердцем? – заинтересовалась вездесущая Лета.

– Кажется, опять тает, – прохрипел Сашка, согнувшись чуть ли не пополам.

– Саш! – Аня заметалась, не зная, что делать. – Прости, пожалуйста! Я не хотела… Я… – Она вдруг поняла, что уже какое-то время в её груди, параллельно пищеводу, колеблется холодная нить. И если хорошо покопаться в памяти, нить эта нарастала с момента, когда девочка покинула пещеру Терады, но диковинная змееходка и разговор с друзьями отвлекли от непривычных ощущений. Теперь надо было спасать Никонова, поэтому Аня без раздумий потянулась к своей заново обретённой магии.

На Сашку обрушился небольшой буран, и ему, кажется, немного полегчало.

– Ого! – едва слышимая за воем ветра, Лета явно восхищалась происходящим. – Чудеса Виды!

Но Ане показалось, что этого мало. Горячий мир, простиравшийся

вокруг душноватыми сумерками, её ледяной магии не победить. А Сашку надо как-то спасать, иначе вместо возвращения домой он просто погибнет здесь ещё раз. Поэтому, повинуясь неясному порыву, она шагнула к бывшему однокласснику и крепко взяла его за руку. Тот, привыкший напоказ избегать девчонок, дёрнулся, но ладонь не убрал. Только выпрямился и вопросительно глянул исподлобья серыми с синим отливом глазами. Видимо, рукопожатие всё же помогло.

– Саш, ты же Привратник. Ты можешь вернуться?

Он помотал головой:

– Ни фига себе! Рута говорила, и в Магистериуме тоже, что Привратник может переносить людей и предметы, но не себя самого. Типа, это специально сделали, чтобы мы не борзели.

Аня поймала себя на мысли, что иногда в разговорах через зеркало ей не хватало прежнего Сашки с его дурацкими «пацанскими» словечками. Очень глупыми, но такими знакомыми и близкими. То ли Фор, то ли пережитые лишения делали из обычного мальчишки слишком правильного юношу с замашками аристократа. Под Фира, что ли, косит? Но иногда, как вот сейчас, сквозь маску воспитанного мага прорывался прежний Никонов.

– А ты? – подал вдруг голос Фир из упавшего на песок зеркала. Его подняла и с благоговением отдала Ане Лета. – Ты можешь вернуть его обратно?

Кажется, теперь форсит смотрел с интересом.

– Я?! – удивилась девочка. – Как, интересно?

– Как вытащила, так и вернёшь, – спокойно и уверенно заявил Фир.

Хорошо ему говорить!

– Эй, может, не надо? – вмешался Сашка. – Я не хочу, чтобы меня запихивали в эту фигулину! Мне и сюда-то попасть было не слишком приятно!

– Хочешь там умереть? – спокойно посмотрел на него форсит. – Запас сил у Ани не так велик. Когда её холодная магия иссякнет, твоё сердце растает. Хотя решать, конечно, тебе.

В разговор одновременно вмешались Тофа и Лета:

– А может…

– А ты попробуй представить!

Но первая, по выученной привычке не перебивать собеседника, замолчала, уступая второй. Лета же, не смутившись, продолжила:

– Бабушка Терада говорила, что для того, чтобы впустить или выпустить кого-то, нужно закрыть глаза и представить, как ты открываешь дверь! Ты можешь попробовать, Собирательница!

– Я то же самое хотела предложить, – слегка обиженно произнесла Тофа.

Лета белозубо улыбнулась ей в ответ. Похоже, юная те-ранги не хотела никому насолить – просто, несмотря на высокий статус, она ничего не смыслила в этикете и правилах поведения. По крайней мере, в принятых на Земле и в мире Твилингаров.

Фир, в ответ на вопросительный взгляд Ани, лишь развёл руками: мол, попробуй, хуже не будет. И девочка закрыла глаза. Сперва под веками было черно, лишь плавали цветные круги да бледнел след окружающего пейзажа. Слышалось тихое шипение змееходки, сухой шорох песка и невесомый шелест ветра. Кожу обтекал тёплый, как парное молоко, воздух остывающей пустыни. Пахло дымом от очага Терады, пещера которой осталась наверху.