Песнь кинжала и флейты. Том 2
Шрифт:
От него пахло ирисами, адонисом, сон-травой, немного сливочным сыром и на удивление каким-то приятным табаком с лёгкой примесью алкогольного шлейфа, скорее даже от ворота жилетки, нежели от лица. Это выдавало в нём любовь к трубке. А лёгкие незначительные ожоги на пальцах левой руки свидетельствовали, что он не всегда делал это умело, периодически обжигаясь о края, пытаясь разжечь чашу лучиной или спичкой.
Молодой мужчина искрился энергией, выглядел манерным, и его преследовал флёр эдакого дамского угодника, прослеживавшийся во всём – в его взгляде на пленниц, в манере речи и поведении,
– «Путы» это, знаешь, кто? Ха-ха! На одном из таскарских диалектов, – похихикивал снаружи гном.
– Благодарю, – произнесла эльфу Кьяра, освободившись.
– Большое спасибо, – поблагодарила и Ди.
– Вот и сырно теперь всё, – умилялся эльф. – Чудесно выглядите для пленниц. Не исхудавшие, румяные, без побоев и одежда в порядке.
– Сырно? – не поняла леди фон Блитц.
– О, просто выражение, – ответил тот. – Не обращайте внимание. Несколько лет на островах я помогал с приготовлением сыра твёрдых и мягких сортов, очень уж его люблю! Вот и привязалось ко мне, что «хорошо» или «славно», то у меня и «сырно». Сырный хлеб, сырная похлёбка, сырок в салате, как закуска, сырнички…
– Понятно, – многозначительно произнесла Кьяра.
– Ваши глаза изысканно прекрасны, – взглянул он на лицо аристократки. – Как блик луны в кумаре ярком, как спелый сахарный миндаль… – вспоминал он строки, навеянные формой её глаз. – Любите поэзию?
– Н-немного, – смутилась тут же Кьяра, отведя свой взор от пристально глядящего мужчины.
– Я в детстве, ещё до сыроварни, служил юнгой на пиратском корабле. На досуге там почитывал томики стихов, уж не помню, откуда и от кого они там были в каюте. То ли с груза, то ли от чьей-то изменившей жены, что стали не нужны владельцу, а я подобрал. Уже не так много помню, а вот сами строки довольно хорошо отпечатались в памяти! – рассказывал он. – Ну, сами понимаете, по многу раз читать-перечитывать одно и то же, волей-неволей запоминается. Гремели молнии лихие над долом орков в мрачный час, когда немеды удалые боролись насмерть за всех нас!
– Батальная уже поинтереснее романтической, – не поворачиваясь обратно, тихо вслух отметила леди фон Блитц, так как от этих строк ей было куда менее неловко.
– Но вы же белг, а не немед, – негодовала Лилу, чуть запрокинув голову с подозрительным прищуром, оглядывая его зелёные волосы и миндалевидную форму глаз.
– Так лесные эльфы с орками и не воевали. Где Настронд, а где Урд, – усмехнулся Фламер. – Да и строки не мои, это ж всё поэзия великих авторов прошлого, красота слога. Гномы не сочиняют стихи?
– Я уж думала, в книжечках всё перепутали. Поэзия у гномов есть, но другая, скальдическая, – призадумалась малышка, почесав свой затылок. – С переплетением рифм. Дедушка Руфус вот любил дайконские стихи, они покороче и без рифм. Как же там… «Есть семь кружек эля… пустых у меня… Налейте восьмую!». Вот! – зачитала она по памяти построчно.
– Ничего не знаю, мой домишко с краю. Ещё как могут гномы в рифму! – хорохорился Бром.
– Прошу меня простить, что без букета, никто не предупреждал меня, что после расправы с орками у нас
– Ух! Вы служили на пиратском корабле! Вау-вау! – сверкала глазками Лилу. – А вы видели морских чудовищ?
– Не так уж долго служил, – скромничал тот. – Ну, проплывали мимо кораблей гребни морских змеев, навострив свои плавники. Но так, чтобы схватка с ними или кракеном каким, такого не случалось, – отвечал остроухий из рода белгов. – Банда, мы же сопроводим этих прекрасных юных леди в безопасное место? – оглянулся он и тут же вновь поглядел то на Кьяру, то на Лилу, то на Диану. – Вам, кстати куда?
– К тёмным эльфам, нам велено найти атаманшу, – сообщила ему Ди, не став скрывать планы от более-менее знакомой банды.
– Она разве сейчас не в Лонгшире? – удивился Фламер. – Кажется, мы её видели неделю-другую тому назад. Такая ещё с красными прядями среди кротких чёрных волос?
– Я не знаю, – помотала головой флейтистка, – просто нужно её найти.
– Пусть идут куда хотят. Нечего нам конвоем для барышень быть! Тем более бесплатно! – ворчал Бром. – Вот, правильно я говорю, да? – стукнул он кулачком полуголого альбиноса.
– Да, – пророкотал тот, словно камнепад в глубокой шахте, оказавшись не таким уж и немым.
– Вот! – радовался такой поддержке гном. – Она у меня ещё ложечку стырила! Не нужен нам в банду никакой флейтист! – фыркал он, опять сложив руки на груди.
– Дану всемогущая, да верни ты уже ему эту ложку с оленем, – попросила Кьяра. – Может, проще общаться станет.
– Да не могу я! Она же в казарме! – смущённо пояснила Ди. – Мне не жалко вернуть, но мы же не собирали вещи в поход и типа того, всё там осталось. Сменная одежда, большая часть запасов, те или иные вещички, твой бальзам тот чудесный, – явно сожалела она о нём больше, чем о собственных предметах.
– Ещё и потеряла! Нет, ну вы видели? – встал Бром на своего сайгака прямо ногами, сначала с возмущением покрикивая Дону Кабалу, а затем, повернувшись, хватал за грудки рясы монаха Стефана. – Нет! Вы слышали? Украла и потеряла! Это даже не воровка, это вообще я не знаю что! Мисс Руки-Крюки Кожаные Брюки! – осматривал он наряд плутовки, неодобрительно сплюнув на землю под телегу.
– Свалится? Не свалится? – тихо на ухо людоящеру проговорил вылезший наружу Фламер.
– Удержится, – делал свою ставку Хрисс, явно уверенный, что не впервой Бром так вскакивает.
Ящер зачерпнул из кармашка горсть тыквенных семечек и забросил в свой мелкозубый рот, не очищая и жуя прямо так, перемалывая вместе с шелухой. Ещё одну горсточку он протянул своей лошади, подкармливая ту с ладони, и она с удовольствием уплетала угощение.
– Ну, ты, бочонок бородатый! – рявкнула гному Кьяра. – Недомерок, ростом ниже табуретки! Она, между прочим, своей музыкой целый форт от нашествия людей-крыс спасла, между прочим.
– Загипнотизировала стайку и поплыла на лодке, утопив в реке? Старая-старая сказочка! Кто ж в это поверит! – фыркал норд, отвернувшись и задрав нос в недоверии. – И, кстати, я чуть выше табуретки, если уж на то пошло.