Песнь крови
Шрифт:
Ваэлин пожал плечами. Он плохо разбирался в коммерции.
– Вы же сами сказали, ваше величество, у Королевства есть и иные богатства.
– Но их слишком мало. Разве что задавить знать и простой народ налогами до такой степени, что они будут рады, если меня и моих детей вздернут на стенах дворца. Ты сам видел, как непокорны бывают эти земли, даже при наличии королевской стражи, которая удерживает их вместе. Вообрази, сколько крови прольется, когда ее не станет. Нет, нам нужны новые богатства. Нужны пряности
– Пряности и шелк, ваше величество?
– Основной путь торговли пряностями и шелком пролегает через Эринейское море. Пряности везут из южных провинций Альпиранской империи, шелка – с Дальнего Запада, а встречаются они в альпиранских портах на северном побережье империи. И каждый корабль, что входит в гавань, платит за это императору и делится частью своего грузя. Альпиранские купцы разбогатели на этой торговле, некоторые из них сделались даже богаче, чем торговые короли Запада, и все они платят дань императору.
Ваэлину все сильнее становилось не по себе. «Не может быть, чтобы он так думал!»
– И вы хотите переманить этих купцов в наши порты? – предположил он.
Старик покачал головой.
– Портов у нас мало, и гавани у нас тесные. Слишком много бурь терзает наши берега, и мы слишком далеко к северу, чтобы перехватить эту торговлю. Если мы хотим заполучить ее себе, придется взять ее силой.
– Ваше величество, я плохо знаю историю, однако не помню ни одного случая, когда нашему Королевству или одному из его фьефов грозило бы альпиранское вторжение или хотя бы набег. Между нашими народами нет крови. Катехизисы учат нас, что война оправдана лишь в том случае, когда мы обороняем свою землю, жизнь или Веру.
– Ну, альпиранцы ведь богопоклонники, разве не так? Целая империя, отрицающая Веру!
– Вера может быть только принята, но никак не навязана, тем более целой империи.
– Однако они замышляют принести своих богов сюда, подорвать нашу Веру! Повсюду их шпионы, переодетые купцами, они нашептывают об отречении, приобщают нашу молодежь к гнусным Темным ритуалам! А воинство их тем временем все растет, и император строит все новые корабли…
– Хоть что-то из этого правда?
Король усмехнулся, сверкнув совиными глазами.
– Будет правдой.
– И вы рассчитываете, что все Королевство поверит в эту чушь?
– Люди всегда верят в то, что им нравится, правда это или нет. Вспомни резню аспектов, вспомни всех этих отрицателей, подлинных и мнимых, что были убиты во время бунтов на основании одних лишь слухов. Подсунь им нужную ложь, и они в нее поверят.
Карета, дребезжа, катилась по мощенным булыжником улицам северных кварталов. Ваэлин молча смотрел на короля и, холодея, осознавал, что понял все правильно. «Нет, это не ложь, он действительно собирается это сделать».
– Но что вы хотите от меня, ваше величество? Зачем делиться этим со
Король развел костлявыми руками.
– Ну как зачем? Мне нужен твой меч. Не могу же я вступать в войну без самого прославленного воина Королевства, верно? Что подумает простонародье, если ты откажешься нести меч Веры в империю отрицателей?
– Вы рассчитываете, что я стану воевать с народом, с которым Королевство никогда не ссорилось, на основании лживых баек?
– Именно так.
– А зачем, собственно?
– Верность – ваша сила.
Лицо Линдена Аль-Гестиана, становящееся мраморно-белым по мере того, как кровь вытекает из раны на шее…
– Верность – это еще одна ложь, которую вы используете, чтобы заманить неосторожных в тенета своих замыслов.
Король нахмурился. Поначалу казалось, будто он гневается, но тут он разразился лающим хохотом.
– Ну разумеется! А ты как думал, для чего еще быть королем?
Он перестал смеяться.
– Ты забываешь о сделке, которую мы заключили. Я приказываю, ты выполняешь. Помнишь?
– Я уже нарушил нашу сделку, ваше величество. Я не выполнил вашего приказа тогда, в Мартише.
– Однако Линден Аль-Гестиан все же пребывает Вовне, и отправил его туда твой кинжал.
– Он страдал. Я положил конец его боли.
– О да, очень убедительно!
Король раздраженно отмахнулся, тема явно ему наскучила.
– Это неважно. Ты заключил сделку. Ты мой, Юный Ястреб. Твоя связь с орденом – сущая фикция, ты это знаешь не хуже меня. Я приказываю, ты выполняешь.
– Однако с Альпиранской империей я воевать не стану. Пока не услышу более веских причин, чем недостача лазурита.
– Ты отказываешь мне?!
– Да. Казните меня, если сочтете нужным. Я и слова не скажу в свою защиту. Но я устал от ваших интриг.
– Казнить? Тебя?! – Янус снова разразился лающим хохотом, еще громче, чем в прошлый раз. – Ах, как благородно, особенно учитывая, что ты прекрасно сознаешь: я не могу сделать ничего подобного, не вызвав бунта в народе и войны с Верой. И, полагаю, моя дочь и без того достаточно меня ненавидит.
Внезапно король отдернул бархатную занавеску на окне, и лицо его вдруг осветилась.
– О, пекарня вдовы Норны!
Он снова постучал в крышу кареты и воскликнул своим королевским голосом:
– Стой!!!
Выбравшись из кареты, он отмахнулся от помощи двух солдат из конной стражи, которые ехали в эскорте, и ухмыльнулся Ваэлину, будто мальчишка-переросток.
– Идем-ка со мной, Юный Ястреб. Лучшая выпечка в городе – а может, и во всем фьефе. Снизойди уж к стариковской слабости.
В пекарне вдовы Норны было тепло и пахло свежевыпеченным хлебом. Увидев короля, она выбежала из-за прилавка: высокая дородная женщина с раскрасневшимися от жара щеками и мукой в волосах.