Песнь льда и огня. Книги 1-9
Шрифт:
— Я не возьму себе ни жены, ни земель, не буду отцом детям, — звучали обеты, освященные годами и столетиями. — Я не надену корону и не буду добиваться славы. Я буду жить и умру на своем посту.
«Боги леса, ниспошлите мне сил, чтобы сдержать эту клятву, — молился Джон. — Ниспошлите мудрость, чтобы я знал, что мне делать, и мужество, чтобы выполнить это».
— Я меч во тьме, — говорили шестеро, и Джону казалось, что их голоса крепнут, обретая уверенность. — Я дозорный на Стене; я огонь, отгоняющий холод; я свет, приносящий зарю; я рог, пробуждающий спящих;
«Щит, охраняющий царство людей». Джон обнял ткнувшегося в плечо Призрака. Пахло грязными штанами Коня, благовониями Атласа, страхом и, поверх всего — великаном. Сердце стучало в груди, как молот. Женщина с ребенком, два старика, обмороженный Рогоногий — все они люди.
— Я вручаю свою жизнь и честь Ночному Дозору среди этой ночи и всех, которые грядут после нее.
Джон поднялся первым.
— Встаньте же мужами Ночного Дозора, — сказал он и подал руку Коню.
Ветер поднимается… Пора ехать.
Обратно они двигались куда медленней, чем сюда. Великан при всем своем росте шагал неспешно и все время сбивал дубиной снег с веток. Женщина ехала на одном коне с Рори, ее сын — с Томом-Ячменем, тенн боялся лошадей и ковылял, несмотря на раны, пешком, Рогоногого и худющую умирающую старуху пришлось приторочить к коням, как мешки.
Так же, к удивлению Железного Эммета, поступили и с двумя мертвыми.
— Они нас только задержат, милорд. Давайте порубим их на куски и сожжем прямо здесь.
— Ничего, возьмем, — сказал Джон. — Пригодятся.
Луны не было — дорогу указывали лишь звезды. Черно-белый мир молчал, снег налипал на бриджи и сапоги, ветер шумел в соснах и хлопал плащами. Вон Красный Скиталец смотрит сквозь голые ветви — вольный народ зовет его Вором. «Женщин лучше всего красть, когда Вор в Лунной Деве», — всегда говорила Игритт. А великанов когда или там мертвецов?
Близился рассвет, когда они снова увидели Стену.
Рог часового, словно огромная птица, пропел единожды: разведчики возвращаются. Большой Лиддль протрубил в собственный рог. Они подождали у ворот, пока Скорбный Эдд отодвигал засовы и поднимал решетку. Увидев кучку одичалых в лохмотьях, Эдд поджал губы, а великана долго рассматривал.
— Этого маслом придется смазать, чтобы пролез, милорд. Послать в кладовую?
— Попробуем обойтись без масла.
Сказано — сделано. Великан опустился на четвереньки и пополз. В нем было не меньше четырнадцати футов — больше даже, чем в Меге Могучем. Мег погиб в этом самом туннеле, ведя смертный бой с Доналом Нойе… Слишком много хороших людей потерял Дозор.
— Ты говоришь на его языке — позаботься о нем, — попросил Джон Кожаного. — Вели его накормить, найди ему место где-нибудь у огня и будь при нем неотлучно, чтобы его не вздумали задирать.
— Ладно, — сказал Кожаный, помедлил и добавил: — Милорд.
Живых одичалых отправили врачевать раны. Джон надеялся, что горячая еда и теплая одежда помогут им оправиться, хотя Рогоногий скорее всего лишится обеих ступней. Мертвых отнесли в ледовые камеры.
Джон, вешая плащ, краем глаза заметил Клидаса, оставившего письмо
Станнис вместе с горными кланами взял Темнолесье. Флинты, Норри, Вуллы, Лиддли — все были с ним.
Другую помощь, нежданную и оттого еще более ценную, король получил от дочери Медвежьего острова. Алисанна Мормонт, прозванная Медведицей, спрятала своих людей в рыбачьих лодках под неводами и захватила врасплох отчаливших от берега Железных Людей.
Ладьи Аши Грейджой захватили или сожгли, уцелевшие бойцы сдались в плен. За капитанов, рыцарей, видных воинов король возьмет выкуп, остальных намерен повесить…
Ночной Дозор обязуется не принимать ничьей стороны в раздорах внутри государства, но Джон был доволен.
Прослышав о победе, под знамя Станниса пошли северяне, продолжал читать он. Рыбаки, вольные всадники, дровосеки из Волчьего леса, крестьяне, бежавшие с Каменного Берега от Железных Людей, солдаты, выжившие в битве у Винтерфелла, присяжные люди Хорнвудов, Сервинов, Толхартов. «Нас уже пять тысяч, — писал король, — и численность растет с каждым днем. Меня известили, — говорилось далее, — что Русе Болтон со всем своим войском идет в Винтерфелл, дабы женить там своего бастарда на твоей младшей сестре. Нельзя допустить, чтобы он снова укрепил замок, поэтому мы выступаем туда же. Арнольф Карстарк и Морс Амбер присоединятся к нам по пути. Я спасу твою сестру, если сумею, и найду ей жениха лучше, чем Рамси Сноу. До моего возвращения за Стену отвечаешь ты со своими братьями».
«Писано при Свете Владыки», — гласила сделанная другой рукой подпись. Скреплено печатью Станниса из дома Баратеонов, первого этого имени, короля андалов, ройнаров и Первых Людей, владетеля Семи Королевств, Хранителя Государства.
Отложенное письмо тут же свернулось опять, оберегая свои секреты. Последняя его часть Джону не слишком понравилась. При Винтерфелле и раньше происходили сражения, но без Старка на той или иной стороне не обходилось ни разу.
— Там остались одни развалины. Это не Винтерфелл, а его призрак. — Джону почему-то стало легче, когда он сказал это вслух.
Любопытно, сколько мечей приведет Воронье Мясо, сколько соберет Арнольф Карстарк. Второй Амбер будет драться под знаменем Дредфорта, и больше половины латников обоих домов так и не вернулись, уйдя на юг с Роббом. Винтерфелл, даже разрушенный, будет хорошей подмогой тем, кто его займет. Роберт Баратеон сразу смекнул бы это и двинулся на замок ускоренным маршем, совершая прославившие его ночные набеги. Сравнится ли с ним в доблести его брат?
Вряд ли. Станнис — осторожный военачальник, и войско его представляет собой недоваренную кашу из горцев, южных рыцарей, людей королевы и людей короля, посоленную крупицами северных лордов. Но если поход на Винтерфелл не будет молниеносным, его лучше отменить вовсе. Не дело Джона советовать королю, и все же…