Песнь Лихорадки

Монинг Карен Мари

И я определенно была женщиной. Я чувствовала его твердость, прижимавшуюся ко мне, и я хотела коснуться его, попробовать на вкус, ощутить его внутри себя. И я хотела вырваться из его рук и, не оглядываясь, побежать к двери. Я, которая ничего не боялась, смотрела в лицо врагу, сражалась в любой битве, убивала без колебания, теперь трусила, участвуя в сражении, которого избегала всю свою жизнь - близость.

– Мега, - простонал он, - ты меня убиваешь таким поцелуем. Хочешь уйти отсюда?

Я отстранилась и посмотрела на него. Мои губы сделались чувствительными

и припухшими, они хотели продолжать целоваться. Внутри я чувствовала тепло и искрящиеся пузырьки, я сделалась томной, но гудела энергией, которой нужно было дать выход. Для меня это было так важно. Я всегда обещала себе, что это будет эпично. Я всегда думала, что это будет с супергероем вроде меня. Я уверена, что Мак думала, будто я это уже сделала. Или беспокоилась, что все равно сделаю. Но я никогда не оставалась на одном месте достаточно надолго, и хоть в Зеркалах были люди, я испытывала проблемы с доверием, и на уме у меня была одна цель: вернуться домой.

Риодан был первым мужчиной, которого я поцеловала.

Я хороша во всем, что делаю. Я посмотрела кучу порно-фильмов и многое знала о сексе. У меня прекрасное воображение. И голод - его у меня в избытке. Я знала, что когда наконец займусь сексом, это будет эпично.

Но это я хранила. Одно большое решение о том, как я хочу прожить жизнь, полностью принадлежащую мне.

Девственность - это дверь, в которую можно войти лишь раз.

Я не знала, как снять свою броню. Я носила ее слишком долго. Я не знала, как жить подобно другим людям. Я была Железным Дровосеком без масла для смазки.

– Ты говорил, что хочешь что-то мне сказать и показать?
– уклонилась я.

Он воспринял мое бегство с привычной стойкостью. Он тут же широко улыбнулся, поспешно пряча разочарование во взгляде.

– Мак слышит песню наоборот, Мега. Она слышит ее совершенно иначе! И мне нужно показать тебе видео. Ты не поверишь своим глазам, черт подери.

Затем он оказался за столом, момент ушел, но я знала, что он вернется.

Затем он проиграл для меня песню, и это была самая прекрасная музыка, что я когда-либо слышала.

Я не знаю, как долго мы сидели там, слушая музыку, которую мой Мега-мозг просто не мог осознать, но внезапно мне на ум пришла мысль, окрылившая мое сердце: когда мы найдем Песнь Созидания, если она могла исцелять вещи, возможно, она исцелит сердце Танцора. Если она могла восстановить дыры в мировой материи, то почему бы не справиться с простой человеческой мышцей? Случались и более странные вещи. Я удивилась тому, как нехарактерно пессимистично относилась к его состоянию. Но все это было так неожиданно, и я недавно пережила травмирующую потерю. Все это вместе превысило мой оптимизм и решительный настрой перестроить мир на свой лад.

Я чувствовала себя намного лучше к тому моменту, когда он наконец выключил музыку, посерьезнел и включил видео, и мне потребовался момент, чтобы осознать, что вижу.

Толпа из примерно сотни человек стояла возле Честера, смутная, но видимая, в желтых пятнах от янтарного света

газовых фонарей и красных от жутковатого сияния кровавой луны. Они были дикими и возбужденными, вооруженными и на каких-то наркотиках или типа того. Я знала взгляд наркомана. На улице лежали два мертвых охранника.

Десять из них разом просто взяли и побежали в черную дыру, над которой мы с Кристианом трудились целый день. Они мгновенно вытянулись в спагетти и оказались жадно засосанными внутрь. Остальные ликовали и вскидывали в воздух кулаки, будто только что сделали нечто храброе и веселое, а не настолько тупое, что я даже не могла поверить, что кто-то это добровольно сделает. Мир и без того упорно старается вас убить и в итоге преуспеет. Зачем помогать или торопить это?

Мой взгляд метнулся к Танцору.

– Откуда это у тебя?
– потребовала я.

Он усмехнулся.

– Взломал компьютеры Риодана. Влез в систему видеонаблюдения. Все еще пытаюсь проникнуть в главный сервер.

Мое сердце упало. Риодан был единственным, с кем Танцор не шутил. Никто не дергает за плащ Супермена. Никто не плюет против ветра. Внезапно я вспомнила старую песню Джима Кроче⁶⁹ , которую играла моя мама.

– Выключи, - напряженно сказала я.
– И держись от него подальше.

Он посмотрел на меня так, будто не верил собственным ушам. Он нажал на паузу и сказал:

– Мега, мы всегда дурим Риодана. Это же мы. Типа бросить вызов, - он передразнил. – «Эй, Брейн, чем займемся сегодня? Пинки, захватим мир и обдурим Риодана». Я думал, ты будешь под впечатлением. Ты себе не представляешь, сколько фаерволов мне пришлось обойти. Не знаю, кто управляет его системой, но такой охраны я еще никогда не видел. Кроме того, - заманчиво поддразнил он, - ты еще не видела самого интересного. Правда хочешь, чтобы я выключил?

– Что еще за самое интересное?
– спросила я, прищуриваясь.

– Правда о Риодане, - тихо сказал он, вплотную глядя на меня.

Я нажала на «воспроизведение», прилипнув к экрану. Секреты этого мужчины - устоять невозможно. Когда видео продолжилось, еще одна небольшая группа отделилась от остальных, побежала в дыру, остальные вновь аплодировали. Придурки. Овцы. Бееее.

Они повторяли свой акт потрясающей тупости, пока на улице не осталось всего десять овец. Радостно блея, точно выиграли какую-то войну, а не махали своими пушистыми задницами и не неслись прямиком в волчью пасть.

Затем посреди толпы появился Риодан, перепугав всех до усрачки, и его глаза были... странными, как будто...

– Его глаза только что сделались красными? Перемотай!

Танцор отмотал назад, и я просмотрела этот кусок вновь. Точно - и это не из-за лунного света - глаза Риодана сделались бассейнами крови, освещенными тысячами ледяных светильников. Рычание аномально исказило его лицо, рот и клыки, казалось, едва умещались на его лице.

Из черепа выросли рога, подтверждая мои подростковые подозрения. Я вскочила на ноги, стискивая кулаки.