Песнь надежды

Линк Гейл

Когда все закончилось, насильник оставил меня лежать на одеяле, расстеленном прямо на земле. Взобравшись на мою лошадь, он сказал, что не собирался заходить так далеко, но поскольку не смог удержаться, то теперь должен как можно быстрее скрыться, так как скоро меня начнут искать. Больше я его не видела.

Чужак оказался прав. Вечером того же дня меня нашел папа. Я видела, что он просто вне себя от ярости. – Голос женщины звучал ровно и безжизненно. – Пока мы ехали домой, отец не сказал ни слова, когда же мы остались в доме одни, избил меня, назвав проституткой.

– Он избил

вас? – с ужасом спросила Джилли.

Тори, не знавшая всех подробностей этой печальной истории, восприняла ее так же, как и Джилли. Ее возмутило, что женщине, подвергнувшейся насилию, пришлось вынести еще и побои родного отца. Джиллиан вспомнила трагедию с Джорджи, происшедшую несколько месяцев назад. Как помогли тогда сила и сострадание Рейфа, его чувство справедливости. Он никогда не станет обвинять жертву насилия, ведь однажды ею была его мать.

– Папа сказал, что во всем виновата я одна, дав насильнику повод. – Марта судорожно перевела дыхание. – Он велел во всем признаться жениху, чтобы тот решил, стоит ли ему жениться на проститутке. Я молилась, как никогда, умоляя Бога, чтобы Ричард, мой жених, несмотря ни на что продолжал любить меня… – В голосе женщины слышалась боль. – Но он заявил, что не может жениться на женщине, которая была с другим мужчиной, лишь обещав отцу помочь найти насильника. Ведь в конце концов, сказал он, этот человек еще и украл кобылу.

– Их беспокоила эта чертова лошадь? – возмутилась Джилли.

– Да.

– Они нашли его?

– Да, спустя несколько недель, – тихо сказала Марта. – Нашли в маленьком городке, недалеко от Эль-Пасо, и повесили. – Она замолчала, сдерживая наворачивающиеся на глаза слезы. – Папа сказал мне, что этот человек признался в содеянном и хотел вернуться, чтобы загладить свою вину.

– Он собирался вернуться к вам? – спросила Джиллиан.

– Я так и не узнала, – растерянно произнесла Марта. – Через несколько недель я поняла, что беременна. Папа сказал, что это мое наказание, постоянное напоминание о грехе и позоре. Но Рейф для меня – счастье. – Она повернулась к Джилли. – Вам известно, что обозначает имя Рафаэль? Та покачала головой.

– «Исцеление Божье». Вот кем он стал для меня. Чудодейственным бальзамом, посланным Господом нашим для исцеления моей больной души. У меня никого не было, кроме сына, я отдала ему всю свою любовь. Только благодаря Рейфу я не сошла с ума. – Глаза Марты лучились нежностью и теплотой. – Он рос очень красивым ребенком. Мой отец так никогда и не дотронулся до мальчика, не говоря о том, чтобы взять на руки. Они не были похожи: дед – светловолосый, внук – темный. Позже я узнала, что отец Рейфа – метис, потомок команчей. Мне рассказали об этом через несколько месяцев после рождения сына.

Прошло несколько лет, и мой жестокий отец, всю жизнь стыдившийся собственного внука, умер. За мной закрепилась дурная слава падшей женщины, о замужестве не могло быть и речи, тем более с ребенком на руках. Но вот однажды я встретила человека, который сладкими речами буквально вскружил мне голову, обещая помочь и в работе на ранчо, и в воспитании сына.

На деле этот человек оказался просто чудовищем. Его звали Толбот.

Он превратил нашу

жизнь в сущий ад. Рейф постоянно напоминал ему, что я в свое время родила здорового ребенка, а брак с ним оставался бесплодным. Толбот люто возненавидел мальчика.

Мое здоровье стало ухудшаться. Когда мне казалось, что жизнь стала невыносима, я пряталась в безопасном месте – за стеной своих мыслей – и оставляла сына выслушивать оскорбления отчима.

Толбот часто не останавливался на этом и избивал Рейфа плетью.

Джилли едва не задохнулась, невыносимо больно было знать, сколько оскорблений выпало на долю любимого. Руки ее невольно сжались в кулаки, на глаза навернулись слезы.

– Случалось, что он сажал сына на цепь, как собаку, и бросал объедки. – Лицо женщины было мокрым от слез.

Джилли обняла Марту. Тори оказалась права: на долю матери Рейфа выпало слишком много страданий, и все-таки она не должна была отдавать сына на растерзание человеку, ненавидевшему его. Сердце девушки сжалось от боли и сочувствия к Рейфу. Ей хотелось бежать из этого дома, найти его и сказать, что он больше никогда не будет страдать. Джилли, однако, не испытывала к этой женщине ненависти, видя, что Марта Рейборн раскаивается в своих грехах.

Рассказ продолжила Тори.

– Толбот убил моего отца и похитил твоего брата, – объясняла она. – Этим он хотел отомстить мне и моей семье.

– Он похитил Риса? – переспросила девушка, впервые слышавшая об этом.

– Да. Толбот затевал убийство моего мужа, но вначале хотел унизить и сделать больно мне, чтобы затем расправиться с обоими. Но у меня были свои планы. – И Тори быстро рассказала золовке о случившемся.

Когда Тори заговорила, как умер Толбот и кто его убил, Марта отодвинулась от Джилли. Она добавила:

– После этого мой мальчик стал жить у Виктории и твоего брата, они воспитали его. – Марта встала и сделала несколько шагов. – Долгое время я пробыла в больнице на востоке страны.

Мать Рейфа внимательно посмотрела на Джилли.

– Теперь вы знаете обо мне и моем сыне все. Можете ли вы любить его по-прежнему?

Девушка ответила, не задумываясь.

– Я всегда любила Рейфа и буду любить, – решительно заявила она. – То, что вы рассказали, ни в коей мере не меняет моих к нему чувств. Теперь понятно, почему он отказался от моей любви.

– Понятно? – переспросила Марта.

– Рейф считает, что по происхождению не достоин меня, – ответила Джилли. – Но он ошибается, и я докажу ему это.

Ночью, лежа в постели, она обдумывала план, который помог бы ей убедить Рейфа в своих чувствах. Нужно действовать решительно. Ей наверняка потребуется помощь Тори. Джилли не волновало ни то, как Рейф родился, ни кто был его отец.

Она убедилась, что любимый стал частью ее самой и не принадлежит никому, кроме нее.

ГЛАВА 17

Проехав вдоль границ своего ранчо, Рейф остановил стройного жеребца Паладина, чтобы дать ему напиться и отдохнуть. Спешившись, молодой человек снял черную широкополую шляпу и, опустившись на колени рядом с лошадью, освежил лицо пригоршней чистой воды, снова зачерпнул и напился.