Песнь о Кейлех
Шрифт:
Светловолосая женщина, повинуясь легкому движению черных бровей мужчины, изящно поднялась и подошла к чугунному котлу, стоящему на углях. Зачерпнув из него ковшиком на длинной ручке, налила что-то в кружку и с улыбкой протянула ее Кейлех. В кружке оказался горячий глег, остро пахнущий орехами и какой-то неизвестной заморской пряностью. Женщина погладила Кей по голове, и боль в висках тотчас исчезла, слезы мигом высохли, а душевная и телесная боль ушла. Теперь девушка могла рассмотреть лицо женщины, не обращая внимания на свои переживания. Оно было прекрасно, словно выточено самым талантливым скульптором и раскрашено гениальным художником. Прямой нос, овальный подбородок, чувственные губы.
Светловолосая женщина присела рядом на шкуру и обняла Кей за плечи.
– Кейлех Волчья Вьюга из дома Дамион, - нараспев произнесла она, покачиваясь в такт словам, увлекая за собой и Кейлех, - Не торопись умирать, когда-нибудь придет и твой черед… но не сейчас. Не случайно ты пришла к нам. Отныне тебе хранить свою землю, пока ты сама не решишь иначе, иль судьба не решит за тебя. Боль уйдет, но не сразу. Когда-нибудь ты подумаешь о ней с усмешкой, а сейчас думай лишь о том, что ничто на свете не бывает зря. И четыре года ожидания, полные учебы и помощи людям, стоит порой больше, чем десятилетия спокойной семейной жизни.
Приятный голос заворожил Кей. Она прижалась теснее к такой живой и теплой женщине, которая колыхала ее, как, наверное, только мать баюкает дитя. Ей все стало вдруг очевидно и спокойно. Единственная ночь в году, когда даже врага не выгонят на улицу, когда забывают все беды и впускают в дом даже самого распоследнего нищего… Старое Кладбище проклятых, где хоронили заживо магов-предателей… И три вечных и почти забытых стража, отдавших жизни в защиту людей.
– Йорни Угольная Пыль, Дарна Свободный Полет и Вогул Белая Береза, - прошептала Кей.
– Ты узнала нас, - старец был доволен, в белесых глазах что-то такое промелькнуло. – Люди почти не помнят о нас. Мы одарим тебя. Дарна заберет твою боль, но не всю, ведь без боли нет понимания счастьея. Я дам оружие. Вогул, научит тебя… - голос растворился в сознании Кей.
Девушка проснулась утром. Она лежала, укрытая плащом, на зеленой лужайке с цветущими васильками. Рядом с правой рукой лежала секира с ажурными прорезями в металле. Казалось, не хладное железо было насажено на древко, а обманчиво хрупкое накрахмаленное кружево. А в трех метрах от лужайки сквозь снег пробивались могильные камни.
Она вернулась домой. Брат, который уже готов был панихиду справить, еле сдержался от разочарованного вздоха. Лишь спросил, не стоит ли отомстить Катрианам? Кей думала не больше секунды и твердо сказала: «Нет!». И была права. Жизнь и судьба все расставили на свои места.
Постепенно слава Годрика стала меркнуть. Он исчез на шесть лет, а приехал – и разочаровал, в чем-то оскорбил надежды, а люди не прощают подобного. Кто высоко взлетел, тот больно упал. Даже в песне «О Кейлех» её имя не изменил менестрель, понимая, что каждый и так узнает, кто был женихом… хотя его имя не рискнули упоминать. К тому же король совсем одряхлел, а новая королева и принц бывшего жениха не жаловали. И вот он, гордый Годрик Раннее Утро Катриан, удалился в свои владения (отец его умер), налаживая ненавистный быт. Хотя, рядом с ним была любимая жена, а теперь, насколько знала Кей, и две чудесные дочери, он не был счастлив. И осознание этого не принесло Кейлех счастья, скорее жалость к человеку, который когда-то был ее воздухом.
Но, прочь воспоминания о прожитых днях!
Усилием воли Кей встала
Глава 5
Жесткий и крепкий как камень, вот какие слова пришли на ум Кей, когда она внимательно разглядела его. Она тогда так и сказала Арвене. Таким он и предстал перед Лисичкой сейчас.
Некрасивое худощавое лицо с впалыми щеками и высокими острыми скулами. Темно-карие чуть с приспущенными по наружному краю век, глаза, густые темные и почти сросшиеся брови, тонкие белые губы. На волевом подбородке - трехдневная щетина. Запоминающимся был нос: с горбинкой и чуть приплюснутый у конца. Прямые и черные как смоль волосы собраны в высокий «конский хвост» и спускаются до середины спины. На лбу повязан украшенный вышивкой кожаный ремешок (сама Арвена вышивала и дарила). Да уж… не красавец, но и уродом его назвать язык не поворачивался. Возраст определить сложно… где-то около тридцати. Высокий, плечистый, но без мощных мышц, крепкий, осанистый. Настоящий воин.
– Здравствуй, Торуй. Здорова ли Арвена? Я хочу видеть ее.
Грубый хриплый голос заставил Лисичку вздрогнуть. Говорят, в юности Йонгу Каменное Сердце из рода Даллионов имел дивный голос. Но во время одной из межродовых стычек его полоснули мечом по горлу. Йонгу чудом выжил, но голос стал больше похож на карканье вороны. Да уж… Станет такой о любви говорить, так повеситься захочешь. А потом его пару раз саданули по носу, окончательно сломав его. Лисичка встряхнула головкой, отгоняя дурные мысли. Ведь почти год назад она сама стала увиваться за хозяином рода Даллионов, пробуя свои женские чары. Это она была инициатором их встреч! Странно, раньше она и внимания не обращала на такую малость, как голос. Слава, знатность и богатство Йонгу затмевали все вокруг. А сейчас вдруг даже возможность стать женой главы рода не прельщала девушку.
«Не о том ты думаешь, девочка, не о том. Ты ведь сама эту кашу заварила. Он богат, еще не стар, расположен к тебе», - внушала себе Арвена. – «Только что же так скривиться хочется, только увидишь нареченного? Что же случилось? Почему, все, что нравилось раньше, сейчас раздражает?»
Во внутреннем дворе было мало людей. Кроме пришлых и брата Торуя, только несколько дворовых. Но мимо них не прошмыгнуть. По-любому кто-нибудь увидит и окликнет, ведь ее расшитую дорогую накидку ни перепутаешь с платками дворовых девок.
Из пришлых, кроме господина Йонгу, были и два его родича: Ору Золотая Нить и Тойво Громовой Перевал. Оба брата походили друг на друга: стройные, гибкие, златовласые и светлоокие, с открытыми приветливыми лицами. Веселые и беззаботные. Арвена хорошо их знала. И как они только могут дружить с этим мрачным Йонгу?
На улице было холодно, и стоять все время за колодезным столбом не было смысла, поэтому Лисичка тяжело вздохнула и нацепила на свое лицо самое благожелательное выражение, распахнула глаза и захлопала ресницами. Надо брать инициативу в свои руки.
– Господин Йонгу! Вот неожиданность! – пожалуй, слишком много радости в голосе, не переборщить бы, а то фальшиво прозвучало как-то.
Девушка мотыльком порхнула к жениху (его лицо всегда спокойно, и трудно определить, что скрывает это каменное сердце), вкладывая узенькую ладошку в его огромную лапу. Вот это ручища! А кожа-то, кожа какая грубая! Такой только меч и сжимать. А девушку раз приласкает – все ж до крови обдерет! Арвена невольно покраснела.
– Здрава будь, Арвена Тонкая Лиса. Вот, ехали в столицу, решили заехать, погостить денек. Тебе гостинец привез. Прими.