Песнь о Кейлех

Мегерик Анна

– Здрасте, парни, - сказала Кей и нервно хохотнула, - ну мы это, пойдем, наверное...

Вурдалаки не двигались, ничего не говорили, они стояли и наблюдали за нами. Вид у них не был угрожающим, скорее отстраненным, казалось, их не заботит общение с нами, а следят они только за тем, не сделаем ли мы резкого движения. Словно хищники, которые только и ждут того, чтобы жертва совершила какой-нибудь опрометчивый шаг - и тогда они накинутся на нее.

На берег выбрался еще один, самый огромный, он встал рядом с первыми двумя и тоже замер, глядя на нас темными глазами, без всякого выражения на сером страшном лице.

– Г-г-г-госпожа. – задрожала Диллей, прячась за Кей.

Кейлех же ругнулась, больше по-привычке, чем со зла. Было как-то спокойно, даже не смотря

на безвыходную ситуацию. Рядом не было Поднебесного, а Кей уже привыкла чувствовать рядом его крепкое плечо. Вокруг не было ничего, кроме воды и грязи. Вода по сути своей, изменчива и многогранна, она искажает любое шаманство, в равной степени делает его опасным и для врагов и для шамана. Но рискнуть все-таки пришлось. Очень медленно, боясь привлечь большее внимание упырей или испугать их, Кей прикоснулась к серьгам, на ощупь выбрала несколько бусинок и сдернула их. Одну, очень тщательно растерла в ладони, поднесла к губам и заклинанием выдохнула на медленно подходящих упырей облако серой пыли. Три упыря послушно замерли. Сдернув еще одну бусину с сережки, женщина отдала ее Диллей и наказала закрыть глаза и держать бусину. Все могло произойти, и, поэтому шаман активировала защитное поле, заключенное в хрустальной бусинке и отдала ее Диллей. Девушка испуганно закивала и послушно зажмурилась. Не долго думая, Кей присела на корточки и стала водить пальцем по воде. Болотная вода, естественно не была чистой, поэтому на ее покрытой снегом, травой и гнилью, поверхности оставался размытый рисунок. Уже хоть что-то… Попутно она стала тихо напевать и стучать ладонью с еще двумя зажатыми бусинами в такт своей песне. На последней ноте Кей бросила одну бусину в воду, в самый центр. Для усиления эффекта Кей закусила запястья и пролила в центр расплывающегося рисунка пару капель собственной крови. Затем она испачкала в крови оставшуюся последнюю хрусталинку и с трудом поднялась с внезапно затекших ног. В голове гудело, к горлу подкатывался желудок (хорошо, что она так и не успела позавтракать, а топом и пообедать, а то бы еда уже давно бы вырвалась наружу). Плюнув на оставшуюся бусину, Кей схватила боявшуюся пошевелить Диллей и кинулась вперед. Она не оборачивалась, в данный момент ее интересовали только видные только ей кочки и сметные тени в воде – единственный возможный путь с болота при таком быстром перемещении.

По идее, вода должна была на время затвердеть, покрыться толстой кромкой льда, замуровав, хотя бы на время, нечисть. Но, судя по звукам за спиной, что-то пошло не так. Диллей обернулась и истошно заверещала, но при этом прибавила ходу. Когда, неожиданно перед ними возник упырь, Кей успела дернуть девушку на себя, так что упырь пролетел мимо. Все решали секунды. Вложив бусину в руку девушки, шаман толкнула ее вперед (хорошо хоть та послушно побежала к уже виднеющемуся лесу). Выхватив из-за пояса кинжал, Кей обернулась к нападающему упырю.

Наверное, со стороны это похоже на танец. Безумный. Нелепый. Уродливый и прекрасный одновременно. Жаль, что Кей не могла видеть себя со стороны. Правда, в такие минуты ее, женщины по имени Кейлех, и не существовало. Есть только волны Силы, перекатывающиеся волнами внутри плоти, под самой кожей. Бой шамана всегда такой. Броситься в самый центр битвы, использовать силы врага против них самих. В такие моменты Кей преставала быть грузной и неуклюжей. Тело становиться по-девичьи гибким и легким. Мускулы, будто проснувшись, изгибали члены так, как не могло сделать обычное человеческое тело. И не важно, что в руках: кинжал, меч или топор… Все едино…. Даже голая ладонь опаснее клинка.

Уклониться от объятий одного упыря, чтобы тот вцепился в глотку нападающего сзади другого, раздвинуть кинжалом острые клыки третьего, подобрать и подтянуть за шею четвертого, откинуть в сторону, чтобы сделать шаг в безопасное место. Все очень просто. И очень трудно. Драться как в последний раз, понимая, что каждый раз действительно может быть последнем. И хорошо, что рядом не нет друзей. Потому что в таком бою врагами становятся все.

Шаг. Оборот. Два шага. Оборот. Влево. Вправо. Тело действовало

само, главное не мешать ему. Нога сама становиться на безопасную кочку, даже не подозревая, что в полстопе рядом – опасная трясина. Главное доверится инстинктам.

Хороший денек для смерти, так Кейлех? Скоро еще одним шаманом станет меньше?

Тут по болоту пронесся гул. Он все нарастал, усиливая головную боль. Внезапно Кей поняла, что на нее уже никто не нападает. Сквозь кровавую пелену, вызванную горячкой боя, женщина увидела только лежащие тела, тонущие в болотной жиже, но неожиданно вновь появляющиеся в воде. Время от времени поверхность болота то тут, то там начинала бурлить, вскоре повсюду забили высокие жгучие гейзеры, они разбрызгивали кругом целые потоки исходящей жаром воды. Потом стали появляться очертания других тел, на сей раз, бурых. Под грязью угадывались торсы, локти, головы, на свободной от грязи воде плавало несколько дохлых вурдалаков, вверх глядели кроваво-красные страшные глаза.

В ужасе Кей поняла, что вместо того, чтоб заморозить, она вскипятила болото! Все вокруг не переставало исходить паром. Болото все бурлило и бурлило. Вокруг становилось все жарче, даже земля под ногами как будто стала нагреваться. К тому же зловоние вокруг стояло невообразимое. Ничего не спасало от омерзительной вони, распространившейся, полагаю, на десятки миль вокруг.

Похоже, вода все-таки исказило шаманский аркан – и Кей получила диковинку на все времена – кипящее болото.

Вместе с тем, женщина поняла, что просто не может сделать и шага. Силы полностью покинули ее. Это маги берут свои силы из внешнего мира, а шаманы – из себя, и это еще одно их уязвимое место.

Обидно умереть вот так, думала Кей. Не спасая людей. Не в пылу сражения. А вот так, когда все позади, свариться заживо. Ноги Кейлех подкосились, и женщина упала в уже нагревающуюся воду, чуть в сторону от относительно безопасной кочки, прямо в трясину. Тело не могло сопротивляться, в рот и нос заливалась грязная вода.

Все. Кошмар, именуемый жизнью, кончился.

И нет больше боли, нет страданий. Только тихая мелодия одинокой флейты… залитый солнцем цветочный луг… светловолосая женщина в зеленом одеянии поднимает прекрасные глаза и укоризненно, но вместе с тем по-доброму, качает головой.

– Ну, что же ты, Кейлех Волчья Вьюга? Еще не твое время.

Спасибо, Дарна Свободный Полет.

И сильный рывок за руку, чуть не вывихнувший сустав, и резкая боль во всем теле. И тут же пришло искажение пространства, которое возникает только при применении Силы или Дара. Что-то с силой вырвало ее из трясины и больно швырнуло на твердую почву. В рот и нос затекла грязная вода, поэтому Кейлех долго откашливалась, и даже попыталась вырваться из спасительных рук, все еще не понимая, что происходит. Изо рта извергались потоки грязной воды. Неподобающая добропорядочной даме брань срывалась с уст, пока Кей приходила в себя. Сразу все ощущения вернулись к ней: и боль, и усталость, и холод. Вся мокрая, ее бьет озноб… Озноб? Холод? Как смогла, протерев грязными руками глаза, проморгавшись, Кей поняла, что находится на твердой почве, точнее на снегу. Простуда точно обеспечена. Впрочем, лучше постель и одеяло, чем гроб и саван… Единственная вонь исходила только от Кейлех, а запаха болота не было больше. Со стоном Кейлех поднялась. Огляделась. Что-то было не так.

Вот как?

Позади стоял ее конь, на котором уже сидела Диллей, почти такая же грязная, как Кейлех, но живая, хотя, глаза ее не выражали ничего, были пустыми и безжизненными. Да и конь стоял подозрительно тихо.

Тихий детский смех заставил женщину обернуться и стать в боевую стойку. При этом так и не удалось сдержать стон, потому что каждое движение отдалось болью в измученном теле, из которого вытянули все соки. Маленькая девочка в коротком беленьком платьечке, в венке из лилий и кувшинок (это среди зимы-то!) на зелёноволосой головке, прижимающая к себе куклу, сплетенную из водорослей. Босые ножки стояли прямо на снегу, но следов вокруг не было. Девочка задорно рассмеялась, и Кейлех снова упала на снег.