Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро

Автор неизвестен

СХXV

Ужасна сеча, бой жесток и долог. Французы бьются смело и упорно, Арабам рубят руки, ребра, кости И сквозь одежду в них вгоняют копья. ¹⁶⁶⁵Зеленая трава красна от крови. Арабы стонут: «Устоять нет мочи. Французский край, будь Магометом проклят. Твои сыны — отважней всех народов». Марсилию кричат все мавры в голос: ¹⁶⁷⁰«Король, поторопись подать нам помощь!»

CXXVI

Вот графа Оливье Роланд зовет: «Мой побратим, согласны вы со мной, Что пастырь наш Турпен — боец лихой? Никто на свете не затмит его. ¹⁶⁷⁵Разит он славно дротом и копьем». Ответил тот: «Пора ему помочь». И

оба в битву поскакали вновь. Удар их мощен, грозен их напор, И все же христианам тяжело. ¹⁶⁸⁰Когда бы вам увидеть привелось, Как Оливье с Роландом бьют мечом, Как мавров на копье Турпен берет! Известно павших сарацин число — И в грамотах и в жесте есть оно: ¹⁶⁸⁵Их было тысяч свыше четырех. Четырежды французы дали бой, Но пятый был особенно жесток. Всех рыцарей французских он унес. Лишь шестьдесят от смерти спас господь, ¹⁶⁹⁰Но сладить с ними будет нелегко. Аой!

СХXVII

Роланд увидел — велики потери И к Оливье такое слово держит: «Собрат, я вам клянусь царем небесным, Весь луг телами рыцарей усеян. ¹⁶⁹⁵Скорблю о милой Франции я сердцем: Защитников она лишилась верных. Ах, друг-король, опора наша, где вы? Брат Оливье, скажите, что нам делать? Как королю послать о нас известье?» ¹⁷⁰⁰Ответил граф: «Не дам я вам совета. По мне, погибель лучше, чем бесчестье». Аой!

СХXVIII

Роланд сказал: «Возьму я Олифан [106] И затрублю, чтоб нас услышал Карл. Ручаюсь вам, он повернет войска». ¹⁷⁰⁵Граф Оливье ответил: «Нет, собрат. Вы род наш осрамите навсегда. Не смыть вовек нам этого пятна. Не вняли вы, когда я к вам взывал, А ныне поздно нам на помощь звать. ¹⁷¹⁰Бесчестьем было б затрубить сейчас — Ведь руки вплоть до плеч в крови у вас». «То вражья кровь!» — воскликнул граф Роланд.

106

Олифан— «Слоновая Кость», название Роландова рога.

СХXIX

Промолвил граф Роланд: «Ужасна сеча! Я затрублю, и Карл сюда поспеет». ¹⁷¹⁵Ответил Оливье: «То нам не к чести. Я к вам взывал, но внять вы не хотели. Будь здесь король, мы гибели б избегли, Но тех, кто с Карлом, упрекнуть нам не в чем. Собрат, клянусь вам бородой моею, ¹⁷²⁰Что, если вновь с сестрицей Альдой встречусь, Она с Роландом ложе не разделит» [107] .

107

^1719–1721Б. И. Ярхо по поводу этого места замечает: «Фраза построена так, точно отношения между Роландом и Альдой уже хорошо известны слушателям. Почти невозможно предположить, что имя Альды произносится здесь впервые, как нечто только что выдуманное жонглером. Итак, позади «Песни о Роланде» стояла какая-то традиция, какое-то сказание, существовавшее до возникновения «Песни». Но какое? Старшие варианты не дают материала для разрешения этого вопроса: «Песнь о предательстве Гвеноаа» и «Хроника Лже-Турпена» вовсе не знают Альды; рукописи «Песни о Роланде» только развивают «смерть Альды», но умалчивают о праистории» («Песнь о Роланде по Оксфордскому тексту». Перевод со старофранцузского, вступительная статья и примечания Б. И. Ярхо. М.
– Л., «Academia» 1934, с. 295.).

До сих пор соображения Б. И. Ярхо вызывают наше безоговорочное согласие. Традиция должна была быть, и, со своей стороны, мы ее представляем себе в форме известных «ткацких песен» (девушка и «красавец герой», любящие друг друга) с их задушевностью и деликатным лаконизмом. Но когда Б. И. Ярхо пытается обнаружить (хотя и со всеми возможными оговорками) следы этой традиции в галантном романе Бертрана из Бара на Обе «Жирар Вианский» (конец XII в.), мы отказываемся за ним следовать, считая этот роман типичным новообразованием в духе сентиментально-психологических фантазии позднейшей эпохи (Подробное об образе Альды у Бертрана из Бара на Обе см. там же.). Альда Бертрана — предтеча «прекрасной дамы» не знающей жалости, не имеющая ничего общего с архаической Альдой народной поэзии, как она нам рисуется. Не будем пытаться заглянуть за рамки нам известного, соединяя вещи несоединимые.

Аой!

СXXХ

Спросил Роланд: «Чем так вы недовольны?» А тот ответил: «Вы всему виною. Быть смелым мало — быть разумным должно, ¹⁷²⁵И лучше меру знать,

чем сумасбродить. Французов погубила ваша гордость. Мы королю уж не послужим больше. Подай вы зов, поспел бы он на помощь И не избегли б нехристи разгрома, ¹⁷³⁰Король Марсилий — плена или гроба. Нам ваша дерзость жизни будет стоить, Теперь вы Карлу больше не помощник. Вовек он не найдет слуги такого. Вы здесь умрете, Франции на горе, ¹⁷³⁵И наша дружба кончится сегодня: До вечера мы дух испустим оба». Аой!

СXXXI

Архиепископ спор услышал их, Златые шпоры в скакуна вонзил, Подъехал и с упреком говорит: ¹⁷⁴⁰«Роланд и Оливье, друзья мои, Пусть вас господь от ссоры сохранит! Никто уже не может нас спасти, Но все-таки должны вы затрубить. Услышит Карл, неверным отомстит, ¹⁷⁴⁵Французы маврам не дадут уйти. Сойдут они со скакунов своих, Увидят нас, изрубленных в куски, Оплачут нашу смерть от всей души, Нас приторочат к мулам на вьюки ¹⁷⁵⁰И прах наш отвезут в монастыри, Чтоб нас не съели свиньи или псы». Роланд в ответ: «Умней не рассудить». Аой!

СXXXII

Свой Олифан Роланд руками стиснул, Поднес ко рту и затрубил с усильем. ¹⁷⁵⁵Высоки горы, звонок воздух чистый. Протяжный звук разнесся миль на тридцать. Французы слышат, слышит Карл Великий. Он молвит: «Наши с маврами схватились». Но уверяет Ганелон в противном: ¹⁷⁶⁰«Не будь то вы, я речь назвал бы лживой». Аой!

СXXXIII

В свой Олифан трубит Роланд с трудом. Превозмогает он тоску и боль. Стекает с губ его густая кровь, С натуги лопнул у него висок. ¹⁷⁶⁵Разнесся зов на много миль кругом. Услышали его в ущельях гор И Карл, и все французы, и Немон. «Я слышу Олифан, — сказал король. — А раз Роланд трубит, там грянул бой». ¹⁷⁷⁰«Какой там бой! — ответил Ганелон. — Вы — человек и старый и седой, А, как ребенок, говорите вздор. Все знают, что Роланд ваш — сумасброд. Как только спесь ему прощает бог! ¹⁷⁷⁵Вас не спросясь, он взял когда-то Нопль [108] . Сразились с ним арабы у ворот. Он изрубил их всех до одного И вымыть луг водой велел потом, Чтоб не узнали вы о битве той. ¹⁷⁸⁰Теперь, наверно, зайца гонит он Иль пэров потешает похвальбой. Помериться с ним не дерзнет никто. Вперед! Зачем задерживать бойцов? До Франции идти им далеко». Аой!

108

Нопль— Взятие Роландом Нопля (см. ст. 198) было, видимо, предметом особой песни. Подробно описана эта экспедиция как пример дерзкого самоуправства Роланда во франко-итальянской поэме Николая Падуанского «Вступление в Испанию» (XIII в.).

CXXXIV

¹⁷⁸⁵Уста покрыты у Роланда кровью, Висок с натуги непомерной лопнул. Трубит он в Олифан с тоской и болью. Карл и французы слушают в тревоге. «Как долог зов!» — король Немону молвит. ¹⁷⁹⁰А тот в ответ: «Беда стряслась с бароном. Я вам клянусь, дерутся там жестоко. Изменник тот, кто задержать вас хочет. Доспех наденьте, клич свой ратный бросьте, Ведите нас племяннику на помощь. ¹⁷⁹⁵Вы слышали, как он о ней вас просит».

CXXXV

Король велел трубить во все рога. Рать спешилась, в доспехи облеклась. Все при кольчугах, шишаках, мечах, Булатных копьях, расписных щитах. ¹⁸⁰⁰Значок копейный бел, иль желт, иль ал. На скакунов опять садится рать. Бароны шпорят, по ущельям мчат, У каждого одно лишь на устах: «Когда б в живых Роланда нам застать, ¹⁸⁰⁵Узнал бы враг, как мощен наш удар». Увы, на помощь не поспеет Карл.