Песнь о Вещем Олеге
Шрифт:
– Ну, Илларион, вряд ли, способен чертить, а вот Митяй тоже из этой деревни, пойду, кликну его и велю всем собираться, – сказал комиссар, удаляясь.
– Ты толком объясни, чего делать собираешься? Что за срочность? Почему не завтра? – спросил Макар Иванович.
– Идем к нашим непрошеным гостям. Пусть за гостеприимство поделятся медикаментами и вооружением. Постараемся договориться с их оберлейтенантом мирно, думаю, он выберет жизнь.
– Лады.
– А завтра будет поздно. Дождь пойдет и нас по следам подвод отыскать смогут.
– С чего ты взял?
– Ларик прогноз выдал. И так немец собак по следу может пустить.
– Не переживай. Все, что касается собак, беру на себя. Есть средство.
– Кстати, оберлейтенант это приличное звание у немцев. Неясно, почему в подчинении
– Пристроили по блату.
– Сколько у вас подвод?
– Две.
– Оставим возле грунтовки. Если трофеи будут, до нее довезем на их же мерседесе. Пойдем, Иваныч, пора.
– Как говориться, с богом.
Бойцы шли молча. Поликарп с Макаром сидели на подводе. Ковригин был одет в трофейную форму немецкого унтера, которая, кстати, ему шла, но была несколько великовата по росту. Он разглядывал план Поповки.
– Который Ремпель? – спросил Карп, отложив премудрые чертежи деревни, сделанные Митяем.
Заместитель командира молча указал пальцем на одиноко идущего рядового красноармейца. Данилыч соскочил с телеги и подошел к переводчику.
– Алексей, мы направляемся в гости к командиру местного немецкого гарнизона. Зайдем вдвоем. Переводить обязан четко и спокойно. Ты на своей земле, поэтому должен по-хозяйски и вести себя. Если фриц заметит какое-нибудь волнение с твоей стороны, может начаться перестрелка. Это пока нежелательно, их вдвое больше, не считая полицаев, и нам придется отступить, не получив того, за чем пришли. Будут и потери.
– Я смогу.
– Ну и отлично,– Ковригин вновь вернулся на подводу и сказал Макару, – поручи кому-нибудь приглядывать за переводчиком, нам без него трудно будет партизанить.
– Сделаем.
– А, что за бой-то здесь был? Неужто, не подготовились? Потери понесли.
– Я тогда еще про партизан не знал. Ехал на честно завоёванном мною мотоцикле вот в этой же сатанинской одеже, – Одиноков ткнул пальцем в серую шинель Карпа, – услышал стрельбу. Притормозил, заметил в кустах двух полицаев, те явно спрятались от него, не желая лишний раз попадаться на глаза своим хозяевам в такую опасную минуту. Я их знаком подозвал к себе, они нехотя вышли из своего укрытия и вытянулись передо мной по струнке смирно. От обоих прилично разило самогоном. К их удивлению на родном русском я представился личным переводчиком вымышленного генерала Гейгеля из центрального штаба армии. Полицаи вытянулись еще сильнее. На мой вопрос о происходящем они сбивчиво пояснили, что группа партизан пытается отбить немецкий обоз с продовольствием. Тут я увидел подъезжающий немецкий грузовик с пехотинцами и сообразил, что нашим сейчас придется совсем нелегко и мне надо действовать очень быстро. Автомашина проехала мимо нас и остановилась. Я дал короткую очередь по полицейским, те рухнули. Прыгнул к коляске мотоциклетки, где на днище были две германские гранаты. Как им пользоваться доходил по ходу событий. Кстати, из-за удлиненной рукоятки оказалась довольно удобной вещью. Фашисты уже стали выпрыгивать из кузова, но моя первая граната, влетевшая аккурат под брезент авто, сильно проредила их количество. Я спрятался за своей мотоциклеткой и мигом отправил туда же второй «подарок» захватчикам. Двое гитлеровцев успевших соскочить из машины были ранены, они не понимали, что происходит – перед ними стоит немецкий унтер фельдфебель, поэтому они не стреляли, а я стрелял. Из кабины вывалился еще один раненный, тоже унтер, правда, его шинель отличалась от моей. Была другая ткань и лучше покрой. Я обиделся и пристрелил фашиста. Заимел от него вот этот Вальтер, – Макар не без удовольствия продемонстрировал собеседнику пистолет, – неплохая машинка, правда, запаса патронов нет.
– Скоро будет. И чем закончилось дело?
– Дело закончилось тем, что появившиеся партизаны меня чуть не прикончили. Всю картину на мое счастье наблюдал Митяй, да и выскочивший из чащи Сафонов застал меня за полезным для мстителей занятием – из машины раздавались стоны оставшихся в живых солдат, я вынул из подсумка одного из мертвых солдат противопехотную гранату и снова швырнул ее в уже довольно покореженный кузов грузовика, после чего стоны стихли. После рассказа комиссара об увиденном
Лица мертвых полицаев были объедены грызунами, более крупный хищник, на недавнее место боя еще не заходил. Форму, начавших попахивать, убитых пришлось одевать Одинокову и переводчику. Но Поликарп немного постоял и скомандовал Алексею:
– Не так. Переодеваемся.
Сам он одел форму полицая, а Ремпель нарядился унтер фельдфебелем.
– Теперь ты главный, – командир с улыбкой успокаивающе положил руку на плечо Алексея,– меня слушай и будет порядок.
Ряженые сели в мотоциклетку, освободив ее от веток, и доехали до разъезда близ деревни. Там подождали подоспевшие подводы.
– Пашка,– велел одному пареньку Макар, – останешься здесь. Тот недовольно понурил голову и попросил отсыпать ему махорки.
– Тебя оставляют не птичек слушать, а обоз охранять. Сколько патронов имеешь?
– Девять и одна лимонка, – гордо ответил Пашка.
– Запасливый. Отгони телеги пока чуток поглубже в лес и не расслабляйся. Дам тебе после всего заморских сигарет пачку. Михаил Евграфович, как увидите ракету, сразу уходите в лес. Нападем завтра с рассветом. А пока с мужичками выдвигайся ближе к дому Ларика, Митька проводит.
Савелий, втихаря отсыпал Павлу табачка. Бойцы, согласно разработанного плана пошли к селению занимать позиции. Обождав положенное время, тишину деревни разрезал треск въехавшего мотоцикла. Он подкатил непосредственно к дому, занимаемому оберлейтенантом.
Глава 3.
Часовой прохаживался возле калитки, служба была размеренной и безмятежной. В деревню посторонние заезжали крайне редко. Поэтому, завидев приехавших, он не знал, как ему себя вести, то ли сначала доложить командиру и после пропустить пожаловавших, на ночь глядя, гостей или зайти вместе с ними. Пока тот соображал, троица вошла в избу. Караульный кинулся следом, но обернувшийся мощный полицай остановил того знаком, что для чистокровного баварца «не лезло ни в какие ворота», но солдат напугался.
В светлице находились двое. Один лет сорока расхаживал по комнате в расстегнутом кителе оберлейтенанта, второй – ефрейтор лет пятидесяти. На столе и под ним стояли пустые бутылки из-под пива. В комнате было сильно накурено.
Ремпель на хорошем немецком обратился к старшему по званию с просьбой остаться наедине для конфиденциальной беседы. Оба фашистов недоуменно переглянулись, но лейтенант, соответственно, кивнул ефрейтору и тот вышел, за ним проследовал Одиноков. Несколько раздраженно хозяин спросил:
– Что за странности?
Вместо Алексея ответил Ковригин:
– Я командир партизанского отряда «Мститель». Наверное, слышали? – дождавшись перевода, и внимательно изучив нервную реакцию гитлеровца, Поликарп продолжил:
– Не делайте необдуманных поступков. Иначе, через мгновения вас лично и вашего небольшого гарнизона не станет. Девять минометов нацелены на казарму, посты полицаев под снайперским прикрытием, плюс сотня автоматчиков не оставляют вам шансов.
Немец нервозно взял сигарету и посмотрел на Ремпеля, видимо, ожидая, что тот даст ему прикурить. Алексей правильно оценил его взгляд и, не забывая о недавнем разговоре с Ковригиным, цинично сплюнул на пол, нагло смотря в глаза захватчика. От себя переводчик добавил: