Песнь песков
Шрифт:
— Да, я это знаю, но тем не менее это все-таки люди! — воскликнул Роман. — Они хоронили своих мертвых, они…
— Да, это были люди, но люди другого вида, не нашего. Вида, который исчез тридцать тысяч лет назад, после того как в течение более пятидесяти тысяч лет сосуществовал с нашими предками гомо сапиенс. Никто не знает, почему они исчезли. Во всяком случае, мы, новые гомо сапиенс, быстро распространились.
— Какое отношение это имеет к тому, что с нами происходит?
— Так вот, —
Роман сделал нетерпеливое движение, но собеседник не собирался дальше испытывать его терпение.
— Это был череп вытянутой формы, скулы отсутствуют, носовая впадина грушевидная… И все кости, поднятые на поверхность, обладают теми же характерными признаками: короткие и сильные нижние конечности, невероятно мощный скелет, сверхразвитые мышечные сочленения, очень объемная грудная клетка, рост в целом от метра пятидесяти до метра семидесяти.
— Мм…
Темнело. Маттео был мертв. Они находились в пустыне, не зная, как выбраться отсюда. А Д'Анкосс что-то нес о первобытных людях.
— Вы понимаете, что я хочу сказать? — бросил он, хлопая Романа по плечу.
— Да, и что?
— Тем, утонувшим в подземном озере, не больше восьми тысяч лет! Но они никак не могли тогда существовать!
Роман сощурился. Ценой огромного усилия ему удалось сосредоточиться на том, что только что сказал Д'Анкосс, и слова внезапно обрели смысл.
— Но о чем именно вы говорите?
— О костях неандертальцев, которые мы обнаружили на затонувшем корабле! — прокричал Д'Анкосс.
— Это невозможно. Эти утопленники никак не могут принадлежать к человеческому виду, исчезнувшему почти тридцать тысяч лет назад.
— Вот именно, — подтвердил Д'Анкосс. — Это невозможно. Итак, или я сошел с ума, или мы проскочили какой-то эпизод эволюции.
— Но вы же не смогли прибегнуть ни к углеродному методу датировки, ни…
— …Ни к термолюминесценции терракоты, ни к анализу пыльцы и так далее и так далее. Я знаю, знаю, но, каков бы ни был метод датировки, невозможно найти неандертальцев с медным ожерельем на шее или с мечом на поясе. Потому что они жили в те времена, когда всего этого просто не было!
— Значит, это были не неандертальцы.
— Роман, поверьте, мне отнюдь не мерещатся повсюду эти неандертальцы! — воскликнул Антуан немного слишком эмоционально. — Все скелеты, которые я смог осмотреть, имели характерную особенность: грудную клетку гораздо шире, чем у наших лучших атлетов! Не говоря уже о тазовой области с верхним ответвлением на тазовой кости, об объеме черепа, гораздо большем, чем наш, в среднем полторы тысячи кубических сантиметров по сравнению с тысячью тремястами современного человека, или еще соотношение
Роман поднял руку, призывая его замолчать:
— Ладно, ладно. Перед нами археологическая загадка, которая пересекается с событиями этих последних дней, если я правильно улавливаю вашу логику. Вы прослеживаете связь между утопленниками, убийствами и всем этим… — закончил он, обведя жестом трупы, пустыню, обломки скал.
— Это не просто связь, это роковая последовательность! Черт возьми, да вы сами взгляните на этого типа!
Он указал на череп в форме сахарной головы.
— Если вы обреете ему бороду, то увидите, что у него практически отсутствуют скулы.
— Таких людей сколько угодно!
— Разумеется, признаки несколько ослабли тридцать тысяч лет спустя, но все-таки! Вы же видели мышечные сочленения его плеч? Если бы можно было сделать вскрытие, держу пари, что обнаружили бы аномалию таза. Внутреннее ухо тоже отличается…
Роман потер виски:
— Послушайте, Антуан, вы сейчас доказываете мне, что у современных людей могут присутствовать те же физические характеристики, что и у ваших дорогих неандертальцов?
— Ради бога, Роман! Я как раз говорю вам, что этот тип и есть гомо неандерталенсис! Вы слушаете меня или нет?
Роман вновь опустил глаза и взглянул на труп, на живот с выпуклыми мышцами, на татуировку синими чернилами, возвещающую, что «Народ вернется», на темные остекленевшие глаза, глубоко сидящие в орбитах, и почувствовал, что по спине пробежал холодок.
Нет, этого не может быть. Это просто навязчивый бред археолога, который слишком долго пробыл на солнце, страдает от жажды и к тому же ранен.
— «Неандерталец жив», так, кажется? — глупо хохотнул он. — Я читал такую книгу, давно уже.
— Доктор Хевельман, тысяча девятьсот семьдесят четвертый, — машинально пробормотал Д'Анкосс.
— Вот-вот! Там рассказывалось о так называемом диком человеке, найденном в леднике русскими охотниками с Камчатки и выставленном в замороженном виде на одной ферме в Миннесоте. «Ледяной человек из Миннесоты»! — закончил Роман со смешком.
Д'Анкосс в отчаянии замотал головой:
— Я говорю вам не о каком-то ярмарочном балагане! Я привожу вам факты. Факты, которые, вне всякого сомнения, связаны один с другим. Народ жив. И как раз сейчас он возвращается.
Тысячи вопросов и возражений теснились в голове Романа, который не мог оторвать взгляд от человека (но был ли тот человеком — человеком, действительно ему подобным?), распростертого у его ног. Он был так погружен в свои мысли, что поначалу даже не обратил никакого внимания на пучок света, рыщущий по скалам.