Песнь песков
Шрифт:
— Что там внутри? — спросил он, кладя пустой шприц на пол, ощущая себя ничего не понимающим мальчишкой.
— Бетаметазон и эпинефрин. Капюшоны отравлены, — объяснила она, наблюдая за Яном, который постепенно переставал дрожать.
Роман взвился от возмущения:
— Но почему?
— Со священным одеянием не играют, Роман. У каждого из Магов оно свое, для нас это как вторая кожа. В нашем сообществе в буквальном смысле по одежке не только провожают, но и встречают.
— А почему яд не действует на вас?
— Яд действует
— Но это же просто смешно! — возмутился Роман. — Яд или действует, или нет! Он не отбирает жертвы!
— Ну, скажем так, у меня иммунитет. Он выработался благодаря многократной абсорбции крошечных доз, — объяснила она.
Понимая, что больше он все равно ничего не выведает, Роман вновь обернулся к Яну, который дышал уже нормально и выглядел как обычно.
— Все в порядке, старина?
Из горла Яна вырвалось какое-то маловразумительное бульканье, и Роман дал ему воды. Тот глотал с большим трудом.
— Черт! Я думал, что подыхаю!
— Вы и в самом деле подыхали! — отрезала Нея. — С этого самого момента не трогайте ничего без моего разрешения.
— Ладно, ладно!
Он скинул синее одеяние, как будто оно жгло ему кожу, и Роман собирался уже осторожно повесить его, стараясь не коснуться капюшона, как вдруг застыл в недоумении. Проклятый капюшон излучал свет! Заинтригованный, он осмотрел черную бархатную подкладку, на которой увидел три светящихся символа, как будто изнутри их пожирал огонь.
— А это что? — спросил он Нею, держа ткань на вытянутой руке.
— Ничего, что бы тебя касалось! — бросила Нея с видимой досадой.
— Дракон, Весы и Стрелец, — произнес Ян, который, тоже весьма заинтересованный, приблизился к Роману. — Но как это может светиться?
Нея вздохнула.
— Stardust, — неохотно произнесла она. Звездная пыль. Роман невольно пожал плечами:
— Ну да! А почему именно эти созвездия?
— Это не созвездия. Это буквы. Буквы моего имени. Тайная письменность Магов. Космический алфавит. Но на этом и закончим, больше я вам ничего говорить не имею права.
Символы внезапно погасли, и теперь, черные на черном, казались едва различимы. Взволнованный, он повесил тогу на место и, нахмурившись, отошел. Тайный алфавит, отравленный капюшон… Такое ощущение, будто на дворе Средневековье. У Народа, благодаря его изолированности, оказалась развитой смешанная культура: нечто среднее между рационализмом и мистическими верованиями. Смесь, сбивающая с толку жителя Западной Европы XXI века. Он вдруг подумал, что Народ, не отказавшийся от первичной, исконной религии, от культа Матери-Богини, должен иметь свой собственный календарь. Официально шел 2004 год, вернее, учитывая место, где они находились, 1382 год по мусульманскому календарю. А здесь, под землей, какой? 38400-й? Или 134025-й? Интересно, от какого основополагающего события ведется отчет? Он задал этот вопрос Нее, которая
— Сейчас двадцать пять тысяч семьсот восьмидесятый год после Исхода, — ответила она. — Потому что именно с этого момента, нашего панического бегства, мы, как это ни странно, стали осознавать свою идентичность. Мы полностью исчезли из вашего поля зрения и начали существование народа-парии.
— Да, в самом деле, — подтвердил Ян. — Ваши следы потерялись около тридцати тысяч лет назад.
— Потому что мы сами постарались стереть их и жить в полнейшей изоляции.
Роман протянул ей таблетку кофеина, но она отказалась и вынула из кармана маленький шарик, как ему показалось, из какого-то черного теста.
— Это даст тот же эффект, — сказала она, положив шарик в рот. — Опиум, галлюциногенный гриб и Althoea rosea, все четко дозировано, чтобы прийти в себя, нет ничего лучше!
— Ладно, теперь, когда все в прекрасной форме, может, устроим небольшой брифинг? — усаживаясь на высокий стул, предложил Ян, еще бледный и плохо державшийся на ногах.
— Вы хотите знать, можно ли отсюда выбраться?
— Именно, и вообще, где мы? — спросил Роман.
— В государстве Мюиртобар, это крепость под песком, один из старейших городов мира. Уникальный город, который лежит на поверхности подземного моря.
— Он большой? — спросил Ян, осторожно массируя воспаленные веки.
— Пустыня занимает около четырехсот тысяч квадратных метров. Я бы сказала, что мы занимаем меньше ее сотой части. Капля воды в океане песка и болот! Для людей на поверхности это ерунда, не на что внимание обращать. Но город не может бесконечно расширяться, мы со всех сторон окружены скалами, такими твердыми, что копать невозможно.
— Проблема перенаселения? — спросил Ян.
— Нет, потому что уже с давних пор часть наших мы тайно выпускаем на поверхность и они рассеиваются в вашем мире. Это неиссякающий ручеек тайных эмигрантов, которые тщательно изучают ваши нравы и обычаи. Изобретение телевидения значительно все облегчило! — смеясь, добавила она.
Затем, вмиг сделавшись серьезнее, продолжала:
— Именно так на протяжении очень долгого времени мы просачивались в правительства ваших стран. На всех ключевых постах военного командования есть мужчина или женщина из наших. Они неотличимы от прочих и блестяще выполняют задачи, которые на них возложены.
— Как русские шпионы, которых активировали в США после многих лет погружения, — заметил Роман.
— Именно. За тем только исключением, что у наших не было ни фальшивых паспортов, ни «прикрытия». Они и в самом деле те, за кого себя выдают. И останутся такими до того момента, пока не получат сигнал Царя. Они в действительности не столько шпионы, сколько заговорщики.
— Допустим, вы нас выведете из Мюиртобара, — прервал их Ян, — что мы будем делать потом?