Песнь сауриалов
Шрифт:
Элия заметила боль на лице Брека. Он и так достаточно горевал из-за гибели Кайр. Известие о том, что полуэльф использовала волшебство, чтобы соблазнить другого мужчину, было для него ударом.
— Грифт может снять приворот, — сказал Путеводец. — Тогда Моандер не сможет использовать твою любовь к ней против нас.
— Брек тоже любил Кайр, — возразил Акабар. — Хочешь ли ты попытаться расколдовать его? Кайр была красивой и талантливой женщиной. Почему мы оба не можем вспоминать ее с любовью? Не трать свое волшебство, маг, — сказал
— Он прав, — согласился Брек.
Только Элия заметила боль на лице Зары. «Это так похоже на Акабара, — подумала воительница, — думать о том, что неважно, если он любит другую женщину. Он ожидает, что Зара разделит его внимание с другими его женами и прочими женщинами, которых он пожелает.» Элия поняла, что если бы не дружба с Драконом, Путеводцем и Оливией, она тоже могла бы принять долю любви Акабара.
Она почувствовала симпатию к жрице, чувство вины разбудило ее совесть, когда она вспомнила, как надеялась на то, что Акабар влюбится в Кайр и забудет о Заре.
Остальные путешественники уже согласились с мнением Брека по поводу слов Акабара и вернулись к обсуждению вопроса про путеводный камень.
— Согласно твоей истории, Кайр схватила камень как раз перед тем, как ты воспользовался им, чтобы перенести себя в это место, — напомнил Путеводцу Грифт. — Этим утром бихолдер схватил его, когда его уронила Элия. Эти события заставляют предположить, что слугам Моандера он зачем-то нужен.
— Может быть, они просто хотят воспользоваться им, чтобы найти свое семя, — возразил Путеводец.
— Это возможно, — сказал Грифт, — но это не опровергает предположения, что камень и есть семя.
Путеводец нахмурился.
— Моандер двигался по земле от Айлаша вглубь Эльфийского Леса. Бог мог оставить свою силу где угодно. Семя может быть практически чем угодно.
Оливия обругала себя за предположение о камне. Бард обожает камень, и если остальные будут настаивать на его уничтожении, Путеводец будет вне себя от злости. Она напрягала мозги в поисках способа убедить остальных, что идея была неверна. К счастью Элия смогла найти решение, которое не придумала хафлинг.
— Моандер никогда не выбрал бы камень, чтобы хранить семя, — сказала девушка. — Вместилище семени должно открыться, чтобы выпустить семена подчинения, но если откроется путеводный камень, то освободится парастихийный лед в его центре, и семена погибнут от холода.
— Да, — согласился Грифт. — Это правда.
Оливия с облегчением вздохнула, когда Элия вернула Путеводцу его камень.
Бард внимательно изучал драгоценность.
— Ну, если мы не можем найти семя, — сказал Брек, — то придется вернуться к первому плану. Мы должны уничтожить новое тело Моандера прежде, чем его слуги смогут найти семя и воскресить божество. Ты готов перенести нас в Поющую Пещеру? — спросил он Путеводца.
— Как только я отправлю Элию в какое-нибудь
— Что? — воскликнула Элия.
— Моандер однажды использовал тебя. Он попробует вновь, — сказал Путеводец. — Я не хочу, чтобы ты была даже близко от него.
— Путеводец, зачем ты сделал меня воительницей, если не для битвы? — резко спросила Элия.
— Чтобы ты смогла защитить себя, если у тебя будут проблемы, — ответил Путеводец. — Я не ожидал, что ты будешь искать драки. И уж точно я не мечтал о том, чтобы ты пыталась уничтожить злое божество.
— Подумай, бард, — сказал Брек. — Нет времени для отеческих чувств. Элия хороший боец. Она нам нужна.
— Ее присутствие может защитить от волшебного обнаружения слугами Моандера, — прибавил Грифт.
— Это может Зара, — возразил Путеводец.
— Но Элия может спеть еще одну песню души, которая поможет нам победить Моандера, — настаивал Грифт.
Путеводец уставился на Грифта.
— Я не хочу, чтобы ты использовал ее для пения песен души.
— Только ты можешь использовать ее для того, чтобы петь твои песни, да, Путеводец? — спросил Акабар.
— Прекратите это! — закричала Элия. — Никто меня не использует! Я сама выбираю делать мне это или нет. — Повернувшись к Путеводцу, она уперла руки в бока. — Дракон — мой брат. Его племя — мое племя. Отец, ты должен помнить об этом. Я собираюсь помочь сауриалам, и ты не должен меня останавливать. Грифт наблюдал за долиной, он может перенести меня, если ты не захочешь.
— Час назад даже мысль о Моандере наполняла тебя страхом, — напомнил ей Дракон.
— Неважно, — упрямо сказала Элия. — Я не останусь позади.
— Замечательно, — холодно ответил Путеводец.
Элия выглядела так, как будто бард ударил ее.
Оливия хорошо понимала, что чувствует и думает девушка. Элия была готова к какому-нибудь компромиссу, как часто приходилось делать Оливии во время общения с Путеводцем. Оливия решила, что она не может этого позволить. Подбежав к Путеводцу, она толкнула руку барда в руку Элии и сказала:
— А теперь успокоимся и поехали.
Путеводец раздраженно посмотрел на Оливию, но к собственному удивлению, понял, что стал слишком суеверно относиться к инстинктивным поступкам Оливии, чтобы противиться им. Крепче сжав руку Элии, он посмотрел на нее.
Она грустно улыбнулась ему.
— Я не хотел тебя обидеть, — сказал он.
— Знаю, — ответила она.
Остальные быстро взялись за руки. Бард пропел несколько нот, и перемещающее сияние камня окружило их.
Рот Моандера внезапно подняла взгляд от нового тела Моандера. Повинуясь Моандеру, управляющему ею, она закричала:
— Соберите летунов. Наложите на них заклинание невидимости. Они должны осматривать долину.