Песнь сирены

Джеллис Роберта

– Сэр Вильям, ради Бога, скажите, что лучше для вас?!

– Не могу! – закричал Вильям. – Ты похож на жреца-язычника, который спрашивает мать, кого из своих детей она согласна видеть на жертвенном алтаре.

– Что? – прошептал Раймонд, потрясенный как неожиданной переменой в настроении Вильяма, так и услышанным.

Жилы выступили на шее Вильяма, пока он приходил в себя. Во время разговора о намерении Раймонда, полушутливых взаимных уколов по поводу Элис что-то заставляло Вильяма по-иному взглянуть на известные ему наиболее существенные факты.

– Ты просишь меня, – уже спокойно сказал он, – отпустить тебя, что может стоить

тебе жизни, если попадешься к ним, твоего, а следовательно, и счастья Элис только ради спасения Элизабет. Если ты останешься, Мод-жер не тронет и волоска на твоей голове. Он пошлет тебя к королю, а там ты сможешь препятствовать его попыткам заставить Элис выйти за него замуж. Но, если я велю тебе остаться, а крепость падет, Элизабет обязательно погибнет.

– Милорд, – сказал Раймонд. Он подошел ближе и взял Вильяма за руки. – Мой дорогой господин, от усталости вы начинаете выдумывать всякие фантазии. Покидая Марлоу, я не подвергаю себя большему риску. Даже если меня поймают, то отведут к сэру Моджеру для допроса. И я расскажу ему ту же историю, какую он услышал бы, если бы меня схватили в крепости.

Глаза Вильяма затуманились, и он обеими руками потер их.

– Все верно, – пробормотал он, понимая, что уступает без борьбы. – Все правильно. Бог знает, что было бы с тобой, если бы ты дрался на стенах, ранят тебя или убьют. Люди сначала берут крепость и потом только задают вопросы. Да, конечно, будет лучше, если ты уйдешь. Боже! Зачем я так глупо теряю время за всеми этими разговорами?! Ты должен уходить сразу, как будешь готов. Позволь мне подумать, куда тебе лучше направиться.

– Я уже подумал об этом, – сказал Раймонд, – я возьму лодку. Если доберусь до середины реки, поплыву по течению, пока не миную границы лагеря. Затем куплю лошадь либо найму гребца, что быстрее будет. Однако, сэр, вы потеряете надежного защитника на стенах… и, боюсь, вы не можете позволить себе это.

Не ответив, Вильям подошел к сундуку, достал оттуда металлическую шкатулку и открыл ее. Затем стал отсчитывать серебро и медь. Раймонд смутился и запротестовал. Вильям посмотрел на него с удивлением:

– Разве деньги мешают дружбе? Ты хорошо и честно служил мне. Я обязан заплатить тебе независимо от того, нуждаешься ты или нет. Я плачу ренту Ричарду, что не мешает нам любить друг друга. Так почему же я не могу заплатить тебе?

Раймонд от смущения переминался с ноги на ногу. Замечания Вильяма были неоспоримыми, но все же казалось неуместным брать плату за службу от человека, который, как надеялся Раймонд, станет его тестем. Заметив эти движения ног молодого человека, Вильям улыбнулся и перестал считать деньги. Не лишенный чуткости, он догадался: что хорошо для однолеток, как они с Ричардом, совсем не подходит в отношениях между отцом и сыном. Он сгреб все монеты в кучу, отобрал из нее полную горсть меди, чуть поменьше серебра и добавил к ним две золотые монеты.

– Вижу, мои доводы не понравились тебе. Хорошо. Но как твой господин я обеспечу твои нужды – тебе понадобятся деньги, чтобы побыстрее добраться до Лондона. Не знаю, там ли Генрих, но кто-нибудь из казначейства будет знать, где он.

Вручив Раймонду деньги и посоветовав, как лучше припрятать их, чтобы не искушать грабителей, Вильям задумался: был ли он когда-либо несправедлив или недобр к Ричарду? Была ли удовлетворена его гордость унижением Ричарда? Имеет ли он право умалять доброту и великодушие друга, молча запрещая ему выказывать

знаки преданной любви? Только не сейчас, решил Вильям, отгоняя от себя мучившие его вопросы. Сейчас нужно дожить до встречи с Ричардом. Потом будет время подумать, причинил ли он зло другу, и искупить его.

– Ты хочешь попрощаться с Элис? – спросил Вильям.

– Конечно! – сказал, не подумав, Раймонд и, прежде чем Вильям успел пошевелиться, схватил его за руку: – Нет.

Хозяин Марлоу молчал, вглядываясь в лицо Раймонда.

– Она не станет докучать тебе слезами и просьбами, – сказал он после паузы.

– Я знаю это.

В голосе Раймонда слышалось такое негодование, что Вильям не удержался от улыбки: разумеется, Раймонд считает Элис совершенством.

– Я не за себя волнуюсь, а за нее, – уже более спокойно сказал Раймонд. – Возможно, ей будет легче, если я уеду не простившись?

– Я не женщина. Не знаю. Могу спросить Элизабет, – предложил Вильям.

– Да, спросите, – с признательностью согласился Раймонд. Ему очень хотелось еще раз увидеть Элис, даже если она и не позволит прикоснуться к себе. Возможно, леди Элизабет разволнуется и ничего толком не посоветует… хотя леди Элизабет почти столь же замечательная женщина, как Элис. Словно подтверждая эту мысль, Элизабет пробежала мимо него, очевидно, с намерением позвать Элис. Получив то, чего желал, Раймонд уже не был уверен, хочет ли он этого. Что он ей скажет? Поймет ли она необходимость того, что он делает, или посчитает его дезертиром, покидающим Марлоу в тяжелую минуту?

Вильям ушел, затем вновь вернулся через несколько минут и начал что-то говорить о Мартине и гребцах. Но Раймонд не слушал его. Он вдруг увидел, в каком беспорядке его одежда: штаны болтаются и не подвязаны, шнурки туники развязались и проступают сквозь незастегнутую кольчугу. Когда Элис вошла в комнату, он все еще копошился со всеми этими шнурками, одни завязывая, а другие просто пытаясь спрятать. Ее лицо было очень бледным, глаза неестественно большими и блестящими.

– Вильям, – сказала Элизабет, войдя вслед за Элис, – тебе надо поговорить с людьми, которые уходят.

– Да, – согласился он, улыбаясь, и обвил ее талию рукой.

Не могла же тактичная Элизабет сказать: «Оставим бедняжек одних» Вильям и сам хотел проследить за последними приготовлениями и убедиться, что полусонные люди не забыли чего-нибудь.

– Ты оделся не совсем хорошо, – прошептала Элис. – Позволь мне помочь тебе.

– Твой отец сделал выбор, – сказал Раймонд. – Он счел более необходимым, чтобы я отправился к дяде и добился от него приказа, который обуздает сэра Моджера, затем…

Она подошла к нему вплотную и притянула его голову для поцелуя.

– Ты думаешь, я смогла бы любить тебя, если бы не понимала всего без объяснений? – Сказав это, Элис вздохнула. – Позволь мне застегнуть твои подвязки, любимый. Тебе нельзя идти… – Ее голос задрожал, она выдержала паузу и добавила более твердо: – …в штанах со складками на лодыжках. Бог знает, как отнесется ко всему король, когда узнает… Нет! Он не должен ничего узнать!

Элис уже собралась пошутить, как пострадает ее репутация хозяйки дома, если Раймонд будет выглядеть этаким пугалом, но вдруг подумала: скажи Раймонд Генриху, что хочет жениться на ней, король, возможно, и пальцем не пошевельнет, чтобы помочь им. Скорее он предпочтет увидеть их всех убитыми и погребенными, а не своего племянника, вступившего в неравный брак.