Песнь Сирены
Шрифт:
— В этом есть определенный смысл, — боги знали, что он был уже не тем человеком, который любил Титанию всем своим сердцем.
— Но твоя основная суть осталась неизменной. Гармонии постоянно дополняются, меняя твой взгляд на происходящее, но изменить основную мелодию невозможно. Ты никогда не станешь серийным убийцей, потому что в тебе отсутствует данная черта.
— Но изменение гармонии может обратить меня в плохого человека, — обстоятельства превращали даже лучших из людей в закоренелых преступников или испуганных детей.
— Да. Изменяя то, во что ты веришь, устраняя и заглушая гармонии, можно преобразовать тебя во что-то другое, — Кэсси закусила губу, с тревогой наблюдая за ним. — Если Черный Двор доберется до тебя, то попытается обратить в какое-нибудь гадкое существо.
— Титания, — Кэсии заметила в его взгляде нечто такое, что заставило ее отшатнуться. — Если она обретет надо мной власть… — Оберон не закончил мысль, не в силах описать разрушительность ситуации. — И все из-за того, что я король?
Короткая задержка с ответом была гораздо более красноречивым, чем слово, которое она наконец произнесла:
— Да.
— Ты можешь восстановить мои гармонии?
Кэсси уставилась на него расфокусированным взглядом, видя или слыша что-то за пределами его понимания.
— Хм, да, но Шейн был прав. Трудная процедура. На восстановление потребуется некоторое время. Тот, кто приложил к этому руку, планировал саботаж в течение некоторого времени. Заклятье довольно сложное. Изменить такую долгую жизнь, изменить твои гармонии… процесс тянулся несколько месяцев, а не дней.
— То есть речь не о минутном преступлении, правильно? — если это планировалось давно, значит речь шла о ком-то очень близком.
— Нет. И вот что пугает меня гораздо больше, чем потерянные воспоминания, ведь при твоем дворе определенно есть предатель. Достаточно близкий, чтобы передать средство, способное проникнуть в организм.
— Симпатическая магия, — то, что Оберон определил колдовство инстинктивно, должно было удивить его, но не удивило.
Кэсси кивнула.
— Прядь волос, обрезок ногтя, даже сошла бы использованная салфетка. Кто-то, у кого есть доступ в твое жилище, либо помог, либо навредил.
— Ты утверждаешь, что мой Хоб верен, но верны ли его люди?
— Он лично выбрал каждого, но всегда существует вероятность, что кто-то проскользнул сквозь щель, — Кэсси сделала паузу, выражение ее лица было смущенным. — Недавно Робин завербовал члена Черного Двора, но, насколько я понимаю, ты уже встречался с ним и даже дал свое одобрение.
— О ком речь? — новобранец мог стать ответом на все вопросы.
— Лорд Рэйвен МакСуини.
Имя ни о чем не говорило и не вызывало никаких тревог.
— Почему Робин приютил его?
— Потому что лорд Рэйвен — это его сын.
Оберону хотелось застонать.
— Замечательно.
— Если это поможет, когда Михаэла чуть не рассталась с жизнью, Рэйвен поддержал Робина
— Тогда он остается в списке подозреваемых. Итак, я встречался с ним. Возможно, в то время он завладел чем-то моим, что привело в действие заклятье, лишившее меня воспоминаний, — Оберон встал, подошел к окну и беспокойно уставился в темноту. — Мне нужно составить список любых возможных подозреваемых, всех, кто мог иметь ко мне доступ. Сумел ли Черный Двор найти способ переманить кого-то близкого мне?
— В твое жилище вхожи разные люди. Уборщицы, камердинер и твой личный помощник. Под подозрением должны оказаться все, — он услышал скрип пружин кровати, когда Кэсси пошевелилась. Данный звук отвлек его от важных тем. Оберон попытался проигнорировать затвердевший член, но его мысли были сосредоточенны только на Кэсси. Черт, нельзя было отходить от цели и отвлекаться на любовную интрижку. Не тогда, когда он все еще не был полностью уверен в ее верности.
Особенно, если его опасения подтвердятся. Ранее Оберон уже обжегся с одной истинной связью.
— Я практически не помню свою прежнюю жизнь, Кэсси.
— Самое интересно, что первое воспоминание, которое вернулось, было о ней.
— Ты видела его? — он наблюдал за ее отражением в стекле. Кэсси кивнула. Оберон задумался, была ли его возможная связь с Кэсси катализатором того, что воспоминание о Титании всплыло первым. — Как она предала меня?
— Легенда гласит, что ради власти она заключила договор с демоном.
Итак, эта часть воспоминаний была правдой.
— Она была прекрасна, настолько яркая, что мне казалось, будто я ослепну от ее улыбки.
— И ты был ослеплен, — Кэсси встала и положила руку на его плечо. — Вполне нормально горевать о женщине, с которой у тебя была связь, но ты не можешь упускать из виду то, к чему все привело.
— Демон изменил ее мелодию, — он не понимал всего процесса, но только так можно было объяснить случившееся. Женщина, которую он любил так давно, ушла, но когда-то их чувства были настоящими. Вот почему ее предательство причинило такую сильную боль, вцепившись в сердце огненными когтями, пока не выжгло из груди.
— Я никогда не встречалась с Черной Королевой, не говоря уже о попытке исцеления, поэтому не могу подтвердить или опровергнуть твое предположение. Можно изменить чью-то гармонию, но сама мелодия обычно сохраняется, — ее хватка усилилась. — Прости.
Не столько ее слова, сколько убежденность заставили Оберона пожалеть, что у него не было сил по-настоящему оплакать Титанию. Когда-то давным-давно он верил в вечность, верил, что его настоящая связь была пределом мечтаний.
Но веру разрушили. Еще и Кэсси утверждала, что все было основано на лжи, карточном домике, который мог рухнуть в любой момент.