Песнь Сирены
Шрифт:
Все это меркло по сравнению с тем фактом, что мужчина был ее истинной связью, единственным существом на земле, которое дополняло Кэсси. Брачный контракт, от которого она бежала, утратил бы силу после сообщения о случившемся. Истинная связь всегда превосходила любые политические договоренности, точка… правда связь сначала нужно было установить. А так как Кэсси не носила метку Оберона, то все еще была связана контрактом.
Ох, она сомневалась, что родители обрадуются такому повороту. Они так торопились передать ее Пасифики, считая дочь гадким утенком, никогда не вписывающимся в общество. Она не раз слышала, как отец обвинял
В конце концов, даже этого оказалось недостаточно. Она чахла из-за ненависти двора и вскоре умерла, забрав с собой короля. Двор Атлантиды, который отрицал их истинную связь, был потрясен потерей, но отказался горевать. Человек, ответственный за воспитание осиротевших детей и внуков, позаботился о том, чтобы они чувствовали стыд за наследие селки. Вскоре все забыли о происхождении прабабушки, кроме ее непосредственных потомков.
Кэсси не забыла и не забудет. Она, и только она, помнила и чтила королеву селки, прекрасно понимая, каково отличаться от окружающих. Кэсси отказывалась подчиняться диктату двора. Вот почему она предпочла сбежать, а не согласиться на брак по расчету, выбирая смертную жизнь, вместо роли пешки в политических играх родителей.
— Расскажи, что со мной случилось.
Боги, вот же упрямец.
— На тебя наложили заклятье. Вероятно, ты что-то съел или выпил, пока был в ослабленном состоянии, — Кэсси прекрасно осознавала, что именно заставило могущественного короля стать восприимчивым к такого рода чарам. Оберон одарил пару Робина Гудфеллоу своей силой, не только вернув ее к жизни, но и внеся в свою родословную. Теперь Михаэла сияла, лишившись смертной оболочки. Когда девушка сбрасывала Личину смертной, то могла похвастаться серебристыми волосами и золотыми глазами.
Как целительница, Кэсси понимала действия Оберона. Такой исход стал возможным только потому, что где-то в родословной Михаэлы затерялась капля фейри. Если честно, то, при правильном подходе, можно было обратить всю ее семью.
Прикосновение Оберона.
— Ты спас жизнь одному важному человеку, измотав себя. Но я не знаю, где ты столкнулся с ядом, — на самом деле, она даже не была уверена, что речь о яде. Может, задействовали какого-нибудь медиума. Небольшой надрез и вот заклятье уже в организме. Навряд ли, конечно, заклятье передали воздушно-капельным путем, так как иначе они столкнулись бы с толпой потерявших воспоминаний людей. — Ты ранен?
Он нахмурился, но через секунду выражение его лица снова стало бесстрастным.
— Вроде нет.
— Я проверю, как только мы найдем место для ночевки, — Кэсси в первую очередь была целительницей, поэтому должна была убедиться, что жизни Оберона ничего не угрожало.
Мужчина удивленно выгнул брови.
— Спасибо, но я знаком с собственным телом. Никаких странных болей, только отсутствие памяти.
— И все же. Я целитель. Позволь мне проверить. Рана может быть такой же маленькой,
— Типа укола дротика?
— Да, как от иглы, — Кэсси не пропустила бы метку Черного Двора. — А еще мне любопытно, как именно тебя отравили. Ты чрезвычайно осторожен даже с теми, кого считаешь друзьями. Как тогда ты подвергся чарам заклятья?
— Значит, все же склоняешься к магии?
Недоверие, отразившееся на его лице, задело ее за живое.
— Оберон, ты же и сам знаешь, что являешься представителем мира фейри. Неужели ты думал, что простой яд сотворит нечто подобное? — она помахала рукой. — Нет, фейри воспринимают все по-другому, нежели обычные смертные. Тут только колдовство. Возможно, замешан некий природный токсин фейри, но для активации его пришлось бы ввести под кожу, — круг людей, который смог бы отравить короля, сужался. Очень немногие фейри обладали способностью стереть разум, особенно столь мощный, как у Оберона. — Не говоря уже о том, что ты никому не доверяешь. Кто-то из близких должен был поместить токсин либо в твою еду или питье, либо под кожу.
— То есть мы говорим о доверенном лице, — взгляд Оберона вернулся к окну. Его тон был задумчивым, но едва ли удивленным. Должно быть, он тоже подозревал предательство. — Ты назвала меня фейри.
Кэсси поморщилась. Она явно хреново справлялась с задачей, чтобы свести к минимуму информацию, которая должна была поступать к Оберону.
— Ага. Мы оба фейри.
— Какой я фейри?
— Я.… — она поморщилась, приготовившись врать. — Не знаю.
Его пристальный взгляд сосредоточился на ее лице.
— А ты? Что ты за фейри?
— Сирена. Некоторые называют мой вид русалками, потому что мы морские нимфы, — Кэсси не видела необходимости держать в секрете то, кем она являлась. Чем меньше Оберон будет знать о ее королевском происхождении, тем лучше, по крайней мере сейчас. У них были более серьезные причины для беспокойства, чем солдаты ее семьи. — Я могу исполнить волшебную песню, но для этого потребуется время и деликатное прикосновение.
— Как ты исцелишь меня, если не в курсе, кто я такой? — он выгнул бровь. — Разве целителю не нужно знать все о своем пациенте …?
— Черт! — Кэсси вывернула руль, когда мимо них пронеслась машина. Безумно опасный маневр на мокрой, обледенелой дороге.
Глаза Оберона ярко вспыхнули серебром.
— А вот и наши враги.
Кэсси попыталась не обращать внимания на сковавший душу ужас, когда ударила по тормозам. Чужую машину занесло вбок, перегородив им дорогу.
— Оставайся в машине.
— Кэсси…
— Твоя жизнь гораздо важнее моей, — она расстегнула ремень безопасности, приготовившись сражаться за свою пару. — Оставайся в машине.
Кэсси выбралась со стороны водителя, желая постоять за мужчину, который даже не знал, кем она была.
— Я так не думаю.
***
Оберон был возмущен приказом оставаться в машине. Словно он был какой-то собакой. Разве она не поняла, когда он сказал, что может защитить их обоих? Неужели она настолько не верила в него, что решила в одиночку сражаться с врагами?
Ни в раю, ни в аду он никогда бы не позволил Кэсси столкнуться с опасностью без поддержки с его стороны. Когда девушка покинула машину, Оберон тоже вышел, готовый противостоять тому, кто пытался их остановить.